Все на пике. Начало эпохи нищеты

Аналогия неизбежна: люди, живущие цивилизованной жизнью, подобны птицам в клетке. Пока мы остаемся в четко определенных социальных рамках (и если предположить, что нам посчастливилось родиться в зажиточном паразитическом обществе, а не в бедном, подвергающемся преследованиям буржуев), нас вознаграждают дешевой едой, а также комфортом и удобством во множестве форм: телевидение, торговые центры, глянцевые журналы.

У нас есть чаша для семян, жердочка, зеркало и игрушки. Чего еще может хотеть птица или человек?

Более того, жизнь в дикой природе непредсказуема. Ястребы ждут, чтобы схватить нас (жизнь дикого попугая или дрозда похожа на жизнь в многоквартирном доме с соседями, которые оказываются серийно убивающими людоедами). Но, конечно, мы, цивилизованные люди, сумели уничтожить почти всех крупных хищников, которые иначе могли бы уйти со случайным ребенком, больным двоюродным братом или суетливым дедушкой. Единственные хищники, о которых нам сейчас нужно беспокоиться, - это другие люди (кои гораздо опаснее).

Салишские мужчины стоят у вигвамов возле миссии святого Игнатия, резервация Флэтхед, Монтана, 4 июля 1903 года. Предоставлено: Северо-Западный музей искусств и культуры.

Подобно обществу диких попугаев, общество диких охотников-собирателей может быть чревато конфликтами. Очевидно, ссоры возникали из-за сексуальной ревности, еды и божьих законов.

Согласно расчетам Раймонда К. Келли в его книге «Общества без войны и происхождение войны», типичный уровень убийств даже среди более мирных обществ охотников-собирателей, находился в диапазоне от 40 до 90 смертельных случаев на 100 000 человек в год. Уровень убийств в современной Америке - 5,5 на 100 000, Германии - 1,1 или Нидерландах - 0,75.

В цивилизованном обществе есть полиция, законы, суды и тюрьмы, которые сдерживают уничтожение (отбросов общества). Тем не менее, у нас также бывают случайные войны, которые могут быть ужасающе смертельными (один из пятидесяти человек погиб во время Второй Мировой; Гражданская война в США имела такой же уровень смертности). Если б в наши дни я жил в Ираке, бесстыдно атакованном моими соотечественниками, то я мог бы обнаружить, что статистическая вероятность насильственной смерти в обществе охотников-собирателей явно предпочтительнее моих собственных шансов.

По каким-то причинам большинство из нас, современных людей, похожи на

Попугая Мингуса: мы выбираем домашнюю жизнь. Нам нравится дешевая еда, контролируемая среда. Но пока жизнь в дикой природе - еще не легка, она обладает экстатическим качеством, которое Биттнер отмечает среди попугаев, а ранние исследователи наблюдали среди местных жителей - аборигенов. Это качество, которое не может выжить в рутине цивилизации или клетки.

Лагерь индейцев пейканн 1840–1843 гг. Предоставлено: Библиотека

Конгресса

Итак, как мы вообще пришли к цивилизации? Это длинная история, но ее стоит периодически репетировать, чтобы напоминать себе, почему мы пожертвовали своей свободой.

Каждый грамотный охотник-собиратель знает, как выжить в дикой природе; поэтому, если кто-то в группе начинает господствовать над своими товарищами, они могут просто забрать все и уйти. Никто не может угрожать забиранием еды кому-либо, кроме младенцев или инвалидов.

Иная ситуация в городе, поддерживаемом сельским хозяйством. По мере того, как мы развивали производство продуктов питания (земледелие, затем сельское хозяйство - по-видимому, потому, что мы так хорошо научились охоте, а наше население выросло настолько плотно, что мы больше не могли легко поддерживать себя, кроме как посадкой и сбором урожая), сезонные излишки стали стимулом для захвата их, а значит, и политической власти для защиты от набегов (или для их организации).

Попугаи и люди

Индейцы Пунка или Понка расположились лагерем на берегу Миссури, 1840 год.

Предоставлено: Библиотека Конгресса США

Люди оказались в социальной пирамиде, состоящей из крестьян, которые производили продукты питания и платили дань (часть урожая забиралась управленческой элитой); средний класс, состоящий из различных специалистов (солдат, бухгалтеров, торговцев, художников, ремесленников, юристов, писцов и религиозных деятелей); и руководство по принятию решений, состоящее из королей и королев и их семей.

Таким образом, с постоянным разделением труда появилась новая форма политической организации: государство. С одной стороны, она оправдала себя, управляя сезонными излишками и перераспределяя их во время голода.