Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

Да, пока есть у человека душа, он будет тянуться к родному, глубокому и душевному слову, к истинной литературе, для которой нет рамок времени.

И закончить своё слово об одном из самых славных сынов русского народа хочется стихотворением, таким актуальным сегодня:

Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный – речь.

«Я тоже была, прохожий!..» (М. Цветаева)

«ДЕНЬ БЫЛ СУББОТНИЙ…»

Красною кистью
Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Вот так, просто и точно сказала Марина Цветаева о своём рождении.

Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть, —

продолжила она, уже хлебнув немало горечи в судьбе, ещё не зная, что впереди её ждут испытания, которые под силу далеко не каждому.

Марина Цветаева – несомненно русский поэт, вобравший в сердце своё всё великолепие отечественной поэзии, несмотря на то, что немалая часть жизни её прошла за рубежом, и любимыми писателями были в разное время Виктор Гюго, Беранже, Гейне, Гёте. Ей нравился Рильке – и как поэт, и как человек, о чём говорит их переписка. А рядом на полке – такие корифеи слова, как Лесков и Аксаков. Кроме Пушкина, – Державин и Некрасов. Из современников – Пастернак.

Несколько ранее – Маяковский. Наилюбимейшие стихи в детстве – пушкинское «К морю» и лермонтовский «Жаркий ключ», поэма «Слово о полку Игореве». Прямой наследницей Блока называл её искусствовед и писатель князь Волконский.

Словом, она прекрасно знала как русскую, так и европейскую литературу, тем более что нередко приходилось добывать хлеб насущный переводами. И, что уж совсем нынче для нас удивительно, первые стихи, ещё полудетские, она писала не только на русском, но и на французском, и на немецком. Выезжая с матерью Марией Александровной с целью её лечения за границей, порой длительного, Марина не теряла времени зря и продолжала учёбу там, в частности, в Швейцарии и Германии.

Ещё в 16 лет она писала стихи, навеянные детством, ещё жизнь катилась уж если не под гору, то и не в гору, и, несмотря на смерть матери, будущее рисовалось в более-менее спокойных и привычных тонах: учёба, потом, естественно, – любовь, замужество и налаженная жизнь – то в Москве, то в любимой Тарусе, с желанными поездками в Европу. И потому, к примеру, стихотворение «Рождественская дама», написанное в 17 лет, сегодня кажется и не очень цветаевским: в нём нет той напряжённой интонации, того драматического накала, что отличает почти всё её творчество. И неизвестно, узнала ли бы Россия ту самую Цветаеву, которой поклоняются читатели и нынче, если бы не те бури, что прошли через всю её судьбу?

Но вот несколько строк из этого стихотворения.

…Из кладовки, чуть задремлет мама,
Я для ослика достану молока.
Милая Рождественская дама,
Увези меня с собою в облака!

Мария Александровна очень ждала сына, а родила в 1892 году девочку, и вздохнула с сожалением, и решила, что сделает из дочери музыкантшу, поскольку сама была натурой артистической и музыкальной, с польскими корнями и возвышенным отношением к жизни. Отец Марины, Иван Владимирович Цветаев, был профессором Московского университета и основателем всемирно известного Музея изобразительных искусств им. Пушкина. В такой семье было мудрено расти обычным ребёнком. Несмотря на усилия матери, к музыке Марина большой любви не испытывала, хотя и отдала ей несколько отроческих лет.

Всё ближе ей становились совсем другие звуки, которые тоже заключали в себе музыку, но иную, – музыку слова. И она вспоминала:

Детство: молчание дома большого,
Страшной колдуньи оскаленный клык;
Детство: одно непонятное слово,
Милое слово «курлык».

И уже в 6 лет стала сочинять стихи. А Мария Александровна записала в своём дневнике такие строчки: «Четырехлетняя моя Муся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы, – может быть, будет поэт?»

Как нередко бывает с талантливыми детьми, Марина ощущала свой дар, берегла его до поры, была порой скрытна даже среди домашних. Как не вспомнить о пушкинской Татьяне: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой». И так всю жизнь: судьба не подарила ей по-настоящему близкого, понимающего её человека. Отсюда и грусть в её стихах, а позже и драматизм. И не случайны такие её строки: