Все народы едино суть

Особую роль в этом процессе играли реальные связи между народами и странами в разных сферах — торгово-экономической, государственно-политической, культурной. Они постепенно расшатывали локальную замкнутость и изолированность, происходило взаимное ознакомление и узнавание народов, их сближение во времени и пространстве, создавались предпосылки взаимного понимания, которое есть не акт, но процесс, притом длительный и сложный. Разумеется, и масштабы, и содержание этих процессов были иными, чем в современную эпоху, но важно то, что они постепенно набирали силу. В противоборстве с идеями исключительности или избранности того или иного народа формировалась и пробивала себе дорогу идея общечеловеческого единства культур.

Реальные связи находили отражение в исторических сочинениях и изобразительном искусстве, космографиях и литературе разных жанров, особенно в литературе путешествий, где авторами часто выступали купцы и дипломаты. Они не только устанавливали контакты между народами и странами, торговали, заключали и расторгали договоры, ссорили и мирили соседей. Они, разумеется, далеко не всегда оставляли описания своих путешествий, деловых поездок, дипломатических миссий, но тогда, когда они это делали, они способствовали (и сознательно, и бессознательно) созданию в собственной культуре образа других культур, других людей и народов, других обществ. Описывались не только неведомые земли и новые народы, но формировалось и насаждалось то или иное отношение к ним, их оценка, а вместе с ними отношение к другому миру как таковому.

Создаваемые в литературе путешествий образы очень сложны по происхождению и по структуре, по своему идейному смыслу и эмоционально-психологическому воздействию. Образ несёт нерасчленённую информацию одновременно о двух культурах — и той, которая является его объектом, и той, которая его формирует (в лице автора того или иного сочинения). Мы должны расчленять эту информацию, учитывая её целостность. Образ двуедин, отражая сразу две культуры — воспринимающую и воспринимаемую, при этом отражение — не механический, но живой, активный процесс. Нас интересуют не только неведомые земли, описываемые авторами путешествий, но и их отношение к другим народам и странам, поскольку это отношение характеризует самих авторов — создателей образов, а через них — культуру, носителями и представителями которой они вольно или невольно выступают. Образ далеко не всегда адекватен своему объекту — воссоздаваемой реальности. Проблема аберрации образа по-разному решается в физике, в философии, в литературе. Для исторического исследования главным является, во-первых, соотношение между образом и фактом, который лежит в его основе, т. е. степень соответствия образа реальности и степень его отклонения от реальной исторической основы. Во-вторых, соотношение между образом и формируемой на его основе идеей. Образ не бывает идеологически нейтральным, он служит (сознательно или бессознательно) инструментом формирования той или иной идеи, и потому автор иногда трансформирует и даже искажает историческую реальность.

Сочинения иностранных авторов о России должны поэтому использоваться критически. Разумеется, они имели большое значение для ознакомления с Россией западноевропейского мира; но их информация и оценки далеко не всегда оказывались объективными. Иногда это объяснялось отсутствием у авторов сочинений точных сведений и данных, которые добывались из вторых и даже из третьих рук, но часто они допускали и сознательное искажение фактов, умолчания, нагнетали отрицательные характеристики, исходя в конечном итоге из политических интересов тех сил, которые они представляли и которым служили своим пером. В сочинениях отражалась и профессия автора, и его среда, и культурно-историческая ориентация, и, наконец, самая личность, её желание и способность понять чужой, незнакомый мир, проникнуть в его собственные нужды, заботы, интересы.

В книге, предлагаемой вниманию читателей, главным являются описания двух путешествий — Хождения в Индию тверского купца Афанасия Никитина в 1468—1474 годах и дипломатических миссий в Москву в 1517 и 1526 годах имперского посла С. Герберштейна. Казалось бы, что общего между ними? И что их разделяет? «Написание» Афанасия Никитина с виду такое бесхитростное, такое простое, а «Записки» С. Герберштейна — учёный труд, историко-политический трактат гуманистической эпохи. Но не станем торопиться с выводами. Напомним лишь наблюдение русского индолога ⅩⅨ века И. П. Минаева: «Сравнение записок Аф. Никитина с западными географическими памятниками ⅩⅤ и ⅩⅥ вв. не окажется к невыгоде русского путешественника: уступая им часто в красоте изложения и богатстве фактических подробностей, тверич Никитин превосходит весьма многих беспристрастием, наблюдательностью и толковостью; трезвость, отличающая все его сообщения, и верность наблюдения дают право сравнивать его заметки с самыми выдающимися из старинных путешествии».

Ⅰ Афанасий Никитин. Три выбора