Все наши скрытые таланты

– Посмотрю кино у Фионы, – механически отвечаю я, думая, уж не последняя ли это ложь в моей жизни.

– А, вот как? Нужны деньги на такси обратно? Я бы подвезла, но мы вернемся поздно.

– Нет, я не вернусь домой, – говорю я и тут же удивляюсь. Почему я так сказала? – То есть я переночую у Фионы.

Скоро будет интересно. Если ты выживешь.

– Ну хорошо, – мама освобождается от моих объятий, чтобы положить телефон в свою сумочку.

– А почему бы тебе не оставить телефон дома? – бодро спрашиваю я. – Тебе же хочется, чтобы тебя никто не беспокоил?

Мне же не обязательно это делать, правда? Тем более что Лили даже не мертва. Домохозяйка ясно дала это понять. Просто она в ловушке. Мне не придется этого делать. Да я и не смогу.

Как вообще я смогу это сделать?

– Наверное, ты права.

Мама пожимает плечами и оставляет телефон на столике.

– Все в порядке, Мэйв? – спрашивает папа. – Ты как будто немного сама не своя.

– Все в порядке.

Они уходят, и я бесцельно слоняюсь по дому. Сейчас только семь вечера. Я провожу пальцами по бороздкам обоев, трогаю ногой плинтус. Ро был прав. У меня красивый дом. Забавно, что я не обращала на это внимания раньше. Странно, что я никогда не признавала эту неимоверную привилегию, достаток, любовь, в окружении которых росла. Вместо этого я была озабочена подругами и оценками, которых у меня не было. Все это кажется теперь таким детским. Я захожу в комнаты своих братьев и сестер, беру в руки разные вещи и кладу обратно. Полка Эбби с книгами Джейн Остин. Записи Пэта. Фигурки футболистов из старой игры Subbuteo Силлиана, приклеенные к его рабочему столу и покрытые пылью. Я ненадолго ложусь на кровать Джо и смотрю в потолок.

Когда мы в последний раз собирались дома все вместе? Прошлое Рождество Силлиан отмечал в доме своей подружки, а Эбби улетела на Таити на свадьбу подруги. Мы сказали, что свяжемся с ними по «Скайпу», но так и не связались. Вместо этого мы с Джо смотрели «Лабиринт» до двух часов ночи и ели шоколадки Roses из жестяной банки. Пэт разрешил мне выпить рома с колой.

Испытывая легкое чувство вины, я вспоминаю, что даже была рада отсутствию Силла и Эбби. Пэт и Джо – мои любимые брат и сестра. Мне казалось, что это хорошо, когда они в полном моем распоряжении. Когда они бывали дома все четверо, то постоянно говорили о работе и о незнакомых мне людях. Относились ко мне как к ребенку и снисходительно восхищались, насколько я выросла. Теперь мне хочется ударить себя за то, что выделяла среди них любимцев. За то, что не была довольной тем, что нас пятеро.

Если карты не врут, нас уже не будет пятеро.

У меня проскальзывает мысль о том, чтобы оставить записку. Чтобы мама не винила себя и чтобы у папы не было нервного приступа. Но что написать в этой записке?

Ушла снимать проклятие, скоро вернусь.

Я брожу по кухне, открываю ящики и снова закрываю. Достаю самые острые ножи из деревянной стойки у плиты, проверяя каждый пальцами. Один из них, длинный японский нож, который мальчики подарили папе на день рождения, прокалывает мне палец, едва я дотрагиваюсь им до кожи. На кончике пальца выступает капля крови. Я слизываю ее. Почти не больно.

Мне же не нужно этого делать? Или нужно? Я это сделаю?

Телефон вибрирует. Это Ро.

«Привет. Дома?»

«Ага».

«Зайти к тебе перед заклинанием?»

«Давай».

«Классно, спасибо».

Пару часов спустя он приходит в своей красной куртке с пакетом в руках.

– Привет, – нервно улыбается он. – Спасибо, что разрешила.

– Да ладно, – пожимаю я плечами.

Он смотрит на меня и склоняет голову набок, как любопытный щенок.

– Все в порядке, Мэйв?

– Да, – мягко отвечаю я. – Просто у меня э-эээ… у меня месячные.

Его брови ползут вверх в удивлении.

– О, так ты был на стороне феминисток и гендерно-неопределенных, пока я не начала говорить о своих месячных? – саркастически спрашиваю я.

– Дело не в этом, – отвечает он, задетый. – Просто удивился, что ты заговорила на такую тему.

Я снова пожимаю плечами и прохожу на кухню.

– Хочешь чаю или чего-нибудь?

– Давай.

Я ставлю чайник и перевожу взгляд на его пакет на полу, заполненный одеждой.

– А это для чего?

– А, это, – смущенно говорит он. – Просто подумал, может, я смогу переодеться у тебя. Мне хотелось… неважно.

– Что? Скажи мне.

– Уже не хочу. Ты не в настроении.

– Вовсе нет.

– Я же вижу.

Он выглядит таким озадаченным, что сердце у меня тает. Мне хочется обнять его покрепче и долго и медленно целовать. Хочется усадить его на диван и обвить его ногами. Хочется ощутить его руки под моей одеждой.

Он ни в чем не виноват. Он хотел быть со мной, до того как узнал, что я за человек. Может, какая-то часть его до сих пор хочет быть со мной.