Все наши вчера

– Белье там свежее? – спросил Джеймс, словно это имело какое-то значение.

– Всё равно! – Я приоткрыла один глаз и увидела, что Джеймс задергивает шторы в комнате с той же тщательностью, что и внизу. Я перекатилась и заползла под одеяло. – Оно чистое.

– Хорошо. – Джеймс сел рядом со мной, подтянул одеяло повыше и подоткнул его по бокам, словно я была маленьким ребенком.

– Спасибо, мамочка, – сказала я. – Кому ты собрался звонить?

– Доктору Фейнбергу. Я хочу выяснить, давал ли он мои записи Нату. И мне надо с ним поговорить… еще кое о чем.

– Ясно, – сказала я, не зная, что еще сказать.

– И я собираюсь позвонить Бобу Нолану в ФБР. Я не хочу, чтобы делом Ната занимался Рихтер. Если Нолан увидит то, что мы нашли, возможно, он что-нибудь с этим сделает.

Я погладила его по руке.

– Надеюсь, ты прав.

– Я тоже на это надеюсь. В любом случае в ближайшие несколько часов ничего не произойдет, так что давай поспи.

Он, склонившись, поцеловал меня в лоб, и время остановилось. Джеймс немного отодвинулся, словно осознал, что он делает, и на протяжении трех вдохов наше дыхание смешивалось, а потом он коснулся губами моих губ.

Один раз его губы медленно скользнули по моим, но за исключением этого мы оба были неподвижны, и губы наши по-прежнему соприкасались. Возможно, со стороны это выглядело безмятежно, но внутри у меня все бурлило. Что-то странное творилось у меня в груди – как будто сердце взорвалось, и жар хлынул в тело, и конечности закололо. Мне хотелось двигаться, разомкнуть губы или прикоснуться к его лицу, но я окаменела.

Потом Джеймс взял меня за подбородок, немного наклонился ко мне, целуя меня глубже, и я прорвалась через свой паралич. Я поняла, почему не могла воспользоваться всеми теми советами Софии и Тамсин насчет соблазнения. Да потому, что я этого не хотела! Я не хотела соблазнять Джеймса, одурачивать его вместе с его гормонами, чтобы они меня захотели. Я хотела, чтобы он захотел меня сам. Как сейчас.

Я провела рукой по его широкой спине, потом по волосам, с противоположной от зашитой раны стороны, и взъерошила их – я столько раз это представляла! Нат мертв, а я уезжаю, и мне хотелось лишь одного: полностью погрузиться в это мгновение, пока все прочее не оттеснило его. Джеймс уловил мой порыв, и его мягкость испарилась, руки сделались неуклюжими, а поцелуи – более напряженными. Он ухватил мой свитер за край и потянул.

– Можно? – шепотом спросил он.

– Заткнись. – Я вдавила эти слова ему в губы и стащила его рубашку через голову. Моя быстро последовала за ней, а потом мы соприкоснулись, кожа к коже, и весь мир сузился до этих точек соприкосновения. Я потянулась к нему, и привлекла его к себе, обратно к поцелую. Мне хотелось исчезнуть под тяжестью веса его тела.

Джеймс отвернулся.

– Прости. Прости. Я не должен был…

– Что? – прошептала я.

Он встал и собрал сброшенную рубашку и туфли. Я села, скрестив руки на груди.

– Джеймс…

– Прости, – повторил он, не глядя на меня.

А потом ушел.

ЭМ

Я проснулась и сощурилась от света. Я толком не понимала, где нахожусь, но эта мысль не ввергла меня в панику, как ей полагалось бы. Я попыталась отодвинуться от солнечных лучей и обнаружила, что рядом со мной кто-то есть. Моя щека покоилась на голой груди Финна, поднимавшейся и опускавшейся в такт дыханию. Тихий стук его сердца отдавался у меня в ухе.

Отдохнуть. Да что вы говорите?

Номер мотеля был крохотным, с обшарпанными стенами и ковром, при виде которого моя мать скончалась бы на месте, но матрас был мягким, а простыни – чистыми и прохладными. Да и человек рядом со мной не так уж плох. Я не имела ни малейшего желания выбираться из этой постели. Мир за запертой дверью может катиться ко всем чертям, а я никуда не пойду.

Финн поднял руку и погладил меня по голове; его прикосновение было нежным и легким, как перышко. Я закрыла глаза и стала наслаждаться покалыванием, расходившимся по коже головы от его пальцев. Когда он поцеловал меня в макушку, я посмотрела на него и улыбнулась.

Он прищурился.

– Я думал, ты спишь.

– А, так вот почему ты был таким милым!

– Ну, я не знаю… – Он поцеловал меня, и мне, возможно, следовало бы застыдиться своих немытых волос и нечищенных зубов, но я не стала. Только не сейчас.

– Это была хорошая идея, – прошептал Финн, – уж поверь мне на слово.

– Угу. – Я вдохнула холодный воздух, который принялся снова просачиваться внутрь. – Но…

– Нет! Только не сейчас! Никаких но! – Он поцелуем заставил меня замолчать. – Давай сперва съедим наш оплаченный континентальный завтрак.

– Я совершенно уверена, что уже середина дня.

Финн посмотрел на часы на тумбочке.

– Блин, вот облом! Ну ладно, мы найдем, чем заняться вместо этого.

На этот раз, когда он поцеловал меня, я засмеялась и почувствовала, как его улыбка оставила отпечаток на моих губах. Финн принялся целовать мою шею, и его слова согрели воздух между нами:

– Господи, ты даже не представляешь, как я об этом мечтал! Все те ночи, когда нас разделяла стена, а я хотел лишь одного – прикоснуться к тебе.