Все не случайно

В свой первый приезд я с интересом знакомилась с местными обычаями, и вот наконец наступил день, когда я должна была присутствовать на показе нашего фильма в одном из мадридских кинотеатров. Посмотреть «Москву…» пришли члены королевской семьи и Карлос Саура, который тоже был номинирован на «Оскар» вместе с Меньшовым. Погас свет, включился проектор, и началась казнь египетская – совершеннейший кошмар для меня. Оказалось, что наш двухсерийный фильм, продолжительностью два часа двадцать минут, прокатчики сократили на сорок минут, чтобы уместить два лишних сеанса в день. Оказалось, что испанская публика все это время смотрела наше кино в таком усеченном виде, а прокатчики зарабатывали деньги. Я сидела в зале, смотрела на экран и наполнялась все большим ужасом от несуразности зрелища. Мне было стыдно перед Саурой и королевской семьей, и я не могла взять в толк, как можно рваться в кинотеатры на такую немыслимую грубую поделку. После показа ко мне ринулась пресса с микрофонами и камерами, и я, негодуя, сказала, что это невероятное свинство и обман, что зрителю представлено не кино, а его краткое содержание в самом примитивном виде и озвучен фильм отвратительно – одной актрисой все женские роли и одним актером все мужские.

Я думала, у меня выпрыгнет сердце. Представители прессы мне сказали, что темпераментом я похожа на испанку.

Прокатчики чувствовали себя неуютно и на следующий день повезли меня в Толедо – древнюю столицу Испании. В местной городской церкви хранится картина Эль Греко «Погребение графа Оргаса», прославившая художника; там, в Толедо, Эль Греко и похоронен. В этом очаровательном городе есть что посмотреть, но я была так оскорблена вчерашним показом, что не могла находиться рядом с прокатчиками и ограничилась только картиной Эль Греко. Сопровождающие заглядывали мне в глаза, но ничего, кроме отблеска толедской стали, в них не увидели. На все предложения показать мне Испанию я отвечала категорическим отказом и назавтра улетела в Москву. Мне было так обидно, что я подумала: никогда больше не хочу приезжать в Испанию, но случилось так, что еще четыре раза я сюда возвращалась, побывала в разных городах, хотя неприятный осадок от первого визита оставался надолго.

Когда я вернулась из Мадрида в Москву, такой же гневный монолог выслушало от меня и начальство Госкино. Я спрашивала: а кто-нибудь вообще следит за тем, как демонстрируются наши фильмы за рубежом? Выяснилось, что наше кино покупают на Западе крайне редко и продаются наши фильмы дешево, а «Москву…» продали еще до того, как она получила «Оскара». Так что испанские прокатчики на нашей картине обогатились, а начальство Госкино слушало меня и, почесывая затылок, размышляло, каким бы штрафом наказать испанцев за своевольничание. Ничего не придумало. И неудивительно: снявши голову, по волосам не плачут!

Помню, как я, предельно уставшая, прилетела в Дели, на кинофестиваль. Накануне играла несколько спектаклей и надеялась отоспаться в самолете, – перелет предстоял долгий. Но так получилось, что рядом всю дорогу плакал малыш и поспать совсем не удалось. Я вышла на трап в джинсах и свитере, не выспавшаяся, без косметики и с неуложенными волосами и вдруг увидела бегущих по летному полю фотографов и световые блики фотовспышек. Я даже не сразу поняла, что все они ринулись ко мне. Наш фильм получил приз Американской киноакадемии, и журналисты знали, что я прилечу на кинофестиваль, а я и не предполагала, что бывает такой ажиотаж. Мне и в голову не могло прийти, что меня станут снимать на трапе самолета: иначе я бы как-то постаралась привести себя в надлежащий вид. Я, конечно, попыталась выйти из ситуации, фотокорреспондентам улыбалась, но чувствовала себя очень неуютно, представляя, как ужасно получусь на фото. Однако назавтра вышел журнал с прекрасной фотографией на обложке. Тогда не существовало фотошопа, но из массы снимков выбрали самый удачный ракурс с наилучшим освещением.

Эти фото из индийского журнала я вспоминала с тоской, когда журнал Time решил взять у нас с Володей интервью и текст тоже снабдили фотографиями. Снимали нас во время беседы, и на фото мы выглядим не лучшим образом, в неудачных ракурсах. Например, Володя берет маленький бублик-сушку – мы пили чай, – а выбрали кадр, когда бублик оказался у Володи за щекой, и выглядело это, как будто у моего мужа флюс или даже какое-то уродство. Да и я там совсем не звезда, а по американским понятиям – так и просто «Золушка». Нам сказали, что фотографии должны быть документальными, без прикрас. Ради бога: но почему ни одной хорошей?..