Все не случайно

В общении он оказался прост и обаятелен, в работе вдумчив и исполнителен. Потом Депардье еще несколько раз приезжал в Москву, продвигая на российский рынок вина со своих виноградников, и приглашал нас в Володей их испробовать. Мы с удовольствием приходили в ресторан и чудесно общались с французской знаменитостью. На одной из встреч Депардье познакомил нас с родственником жены – по-моему, тогда ею была Кароль Буке. Родственника приставили к нему в качестве сторожа, потому что Депардье в подпитии становился буйным, и, чтобы подпитие исключить, этот родственник не отходил от Жерара ни на шаг. К концу вечера соглядатай оказался совершенно «никаким», а Жерар шумно и дружелюбно продолжал с нами общаться и крепко стоял на ногах.

На «Зависти богов» и с деньгами все было хорошо: нашелся человек, который вложил деньги в создание картины – из любви к искусству и Меньшову. И деньги, я полагаю, немаленькие. Жерару Депардье заплатили столько, сколько он запросил.

В результате у нас все сложилось. И придумали, как снять интимные сцены, и большая любовь читалась, и трагедия разлуки – тоже. Фильм получился пронзительным, и его тоже полюбили зрители, полюбили – и не осудили мою Соню. И снова некоторые женщины подходили и тихо говорили мне со священным испугом: «Так случилось и со мной…»

«Зависть богов» выбрали для показа на Каннском фестивале, и мы были горды этим обстоятельством, потому что пресса опять бесновалась, но теперь уже по поводу моей «старости», а еще того, что в фильме наверняка присутствует только моя голова, а все остальное – дублерши…

Но в результате не очень понятных интриг на фестиваль в Канны «Зависть богов» не пригласили. Изменили решение в последний момент. Отборщик фестиваля, которому картина очень понравилась и который, собственно, стал инициатором приглашения «Зависть богов», пребывал в шоке. В его многолетней практике такое случилось впервые…

А дублерша у меня действительно была. Всего в двух кадрах: первый – когда на барже Соня голая встает с постели, и второй – кадр массажа, когда рука Андрэ скользит по животу и бедру Сони. Когда Меньшову впервые задали вопрос, была ли у Алентовой дублерша, он ответил «нет» – и мне запретил признаваться, что была, хотя я не считала это зазорным. Володя сказал, что из-за двух кадров с дублершей разнесут всю картину. Костерила меня критика нещадно, в основном дамского пола, что несколько озадачивало. Я считала общеизвестным фактом, что западные актрисы редко соглашаются сниматься голыми: им подбирают для таких сцен дублерш, и это нормальная практика: роль-то все равно сыграна актрисой.

Даже если бы оказались правы все меня критикующие и по экрану двигались бы сплошные мои дублерши, говорю текст и играю все-таки я! Так в чем проблема?

Не судьба

Всю жизнь сопровождала нас любовь к венгерскому драматургу Ференцу Мольнару, глубокому знатоку театра и человеку с превосходным чувством юмора, созвучного нашему. Когда-то Володя хотел снять фильм по его пьесе «Олимпия»: в ней все персонажи абсолютно великолепны, и в роли Олимпии он видел меня. Это были юношеские мечты, но через много лет он решил вернуться к этой замечательной пьесе и воплотить мечту. Временное название у не сложившейся в итоге картины было «Салонная драма». Из Олимпии я, конечно, давно выросла, но подросла Юля, которая на эту роль очень подходила. А я с радостью сыграла бы ее мать, тоже написанную превосходно. Идея – снять нас вместе с Юлей – Володю очень увлекла, и он уже стал мысленно подбирать остальных актеров.

Государство денег на фильм выделило «как всем» – то есть очень мало. На эти государственные средства Володя и изумительный оператор Вадим Иванович Юсов съездили в Чехию и подобрали там очень красивую натуру, а пошивочный цех «Мосфильма» сшил основным героиням роскошные костюмы и изготовил не менее роскошные шляпы.

Юсов работал с Сергеем Бондарчуком, Георгием Данелией, Андреем Тарковским и теперь очень хотел поработать с Володей. А художница по костюмам Наташа Монева работала с Володей еще на фильме «Любовь и голуби». Костюмы для «Салонной драмы» она придумала с таким мастерством, выдумкой и любовью, что каждая деталь вызывала восхищение. Хватило денег и на то, чтобы снять небольшой эпизод-пробу… Но, увы, этот проект так и не осуществился. Остальные деньги нужно было где-то доставать, а режиссеров старой школы учили хорошо снимать, то есть делать свою работу, а доставать деньги – это другая профессия. «Знающие люди» сводили Володю к парочке богатых людей, но он вернулся от них раздраженным. Как и о чем с ними говорить, он не знал, расхваливать то, что еще не сделано, не считал возможным. И, если честно, Володя вообще просить не умел. Мне он сказал, что это какое-то унижение и что больше он ни к кому не пойдет и ничего просить не станет.

Я всегда за справедливость, но мне кажется, что режиссерам, чьи фильмы успешны и не сходят с экранов много лет, государство должно выделять деньги не «как всем», а столько, сколько им нужно. Они должны быть на особом положении.