Все не случайно

Много лет назад Володе не удалось поставить спектакль с Табаковым и Смоктуновским по пьесе Мольнара «Комедия в замке», а теперь не случился и фильм по его же пьесе «Олимпия».

Что-то у нас с Ференцем не заладилось. Я фаталистка и понимаю, что это значит – не судьба. И хотя мне жаль, что порой прекрасные идеи не осуществляются, я отношусь к этому со смирением.

…Очень люблю, когда Володя вдруг выпадает из разговора и взгляд его перемещается в какую-то другую реальность. Через минуту-другую он из нее возвращается, но не окончательно: пытается вспомнить, о чем шла беседа здесь, в этой реальности. Это означает – в Володиной голове и в сердце его рождается новая идея: сценария ли, фильма ли. И он увлечен ею. Дай ему бог как можно дольше увлекаться новыми идеями.

Юля

Пора

Юля родилась 28 июля 1969 года. Родилась после шести лет нашего брака, потому что я очень этого захотела. Когда сегодня я слышу жалобы женщин о сложностях с зачатием ребенка, о многолетнем лечении в попытках стать матерью, понимаю, что наше поколение хотя и жило в голодное, холодное и неустроенное военное время, но женским здоровьем обладало гораздо более крепким. Мы решали проблемы прямо противоположного толка. Нам казалось, что забеременеть можно даже от горячего взгляда возлюбленного, и мы предпринимали все возможные меры, чтобы детей раньше времени не появилось. И порой в ход шли самые радикальные средства, если, несмотря на все предосторожности, дитя все-таки зарождалось. Церкви в нашей жизни не существовало, религиозными ограничениями наши юные головы и сердца отягощены не были. По скудным знаниям, почерпнутым в редких книгах, где касались темы интимной близости, мы четко усвоили, что до трех месяцев эмбрион – вовсе не ребенок еще, а случайная субстанция, поэтому до трех месяцев от нее можно избавиться. Много позже, при мощном развитии медицины, стало возможно спасать совсем крошечных зародившихся малышей, да и церковь теперь активно воздействует на умы прихожан. Люди стали иначе понимать суть вещей, и это заставляет многих женщин отмаливать грехи молодости. И меня в том числе.

Наша с мужем неустроенная жизнь, сначала студенческая, а потом и взрослая, скитание по общежитиям, хроническое безденежье – это ли не причина повременить с детьми? Но на самом деле причина в другом. Мы были круглосуточно заняты делом, которому себя посвятили, и в данном случае мы – это не только я и Володя, а все наше поколение. Читая воспоминания одногодок, нахожу схожие мысли. Мы были целиком заняты карьерой – в лучшем смысле этого слова. В период нашей юности случилось столько открытий в науке, человек полетел в космос, появились города ученых – подмосковная Дубна, новосибирский Академгородок, Звездный… Зазвучали новые громкие имена в самых разных областях, в том числе и в искусстве, появились новые модные театры: в Москве – «Современник» и «Таганка», а по всей стране – новые молодежные коллективы. И мы находились в эпицентре этих событий, и я совсем не думала о детях. Совершенно спокойно я смотрела на младенцев: они не вызывали во мне никаких чувств.

Теперь мне иногда приходится слышать, как пожилые актрисы сожалеют, что всю жизнь отдали карьере, не завели в свое время детей и на склоне лет остались одиноки. Возможно, потому, что я фаталистка, я ни о чем не жалею: пожалуй, если бы начала жизнь сначала, так бы ее и прожила. Мне кажется, все, что со мной происходило, было вовремя и мне на пользу. Моими поступками управлял не расчет, не умение заглянуть в будущее, а скорее движение сердца.

На шестой год нашего брака я поймала себя на том, что стала заглядывать в коляски с малышами и вообще умиляться их существованию. Мы по-прежнему жили очень неустроенно, но ничто не помешало появлению малыша. Я была готова стать мамой, и я ею стала.

Конечно, я понимала, что с ребенком на мою крошечную театральную зарплату и на стипендию Володи во ВГИКе нам не выжить. Мы стали искать, где Володе подработать, он пошел устраиваться разнорабочим в булочную, а директор магазина, очаровательная русопятая блондинка Валя, гордо носящая фамилию Рабинович, предложила Володе стать заместителем директора. Вообще, сказала она, все должно происходить по правилам: жена должна брать фамилию мужа, а человек, получающий второе высшее образование, не должен быть разнорабочим. С Валей Рабинович мы до сих пор перезваниваемся, она всегда радуется успехам нашей семьи – и она была первым человеком, кому мы показали новорожденную дочь по дороге из роддома домой. Шли пешком мимо булочной, постучали в окно Валиного кабинета и показали ей спящую мордашку Юли, приоткрыв одеяльце.