Все не случайно

Мы с мамой были внешне совсем разными, но сходство в манере себя вести и общаться с людьми, в чертах характера делали нас очень похожими. Юля внешне похожа на меня, и манера общения у нас тоже похожая. Из этого я однажды ошибочно заключила, что мы с ней воспринимаем мир одинаково. Это оказалось не так и стало для меня открытием. Я чувствовала на интуитивном уровне свою маму, сразу понимала, что ее заботит или огорчает, что беспокоит и не напрасно ли беспокоит, и мы с ней всегда могли договориться, свято веря друг другу. Я считала, что и Юлю я чувствую так же. Но мои интуитивные догадки по поводу размышлений или волнующих ее вопросов оказались совершенно неверными. Моя интуиция шла проторенной дорогой, ища созвучную душу, и дала сбой, который я не сразу заметила. Наши с Юлей души оказались созвучны не во всем.

Учеба в творческом вузе – это огромное напряжение: помню и по своему опыту, и теперь, когда преподаю сама, вижу, что ничего не изменилось. Нагрузка у ребят большая, и они проводят в институте все свое время. Приходят к девяти утра и уходят в полночь, чтобы назавтра снова быть к девяти. Это совершенно новая для них, увлекательная жизнь, но поскольку сил пока еще хоть отбавляй, то и напряжение, и нагрузка переносятся легко. Возникают первые взрослые влюбленности, новые знакомства, поиски талантов в окружении – и все это вполне естественно, но не вполне безопасно.

Так, Юля увлеклась талантами молодой и, вероятно, действительно интересной пары – девочки и мальчика, не учащихся в студии. Оба были наркоманами. Из Юлиных скудных рассказов я, правда, не очень поняла, в чем выражался этот талант, и мне это было не так важно. А вот то, что Юля проводит с ними время, было важно, да еще и пугало до ужаса. Тем более что свою независимую от нас взрослость Юля очень оберегала и информацию о своей жизни выдавала дозированно. Не скажешь ведь человеку семнадцати лет, считающему себя совершенно самостоятельным и взрослым: «Не дружи с ними, мне страшно!» Наоборот, я всячески демонстрировала свое доверие к Юле, ее разуму и «взрослости». Девочка из этой пары наркоманов даже приходила к нам в дом, но двери «детской» тут же закрывались, чтобы никто не посягнул на право взрослой конфиденциальности. Я это все выносила с вымученной улыбкой и совершенно не знала, что делать, если вдруг! Ведь как-то становятся наркоманами, ведь как-то это происходит первый раз!.. Словом, внутренний страх меня не оставлял ни на минуту. Ночами я дожидалась, когда Юля заснет, и, включив настольную лампу, проверяла ее ручки, вены на них и все доступные голые места, чтобы, если вдруг что-то покажется не так, сразу забить тревогу, успеть спасти от напасти в самом начале.

Потом Юля влюбилась в мальчика с курса, и он влюбился в нее. Юля пригласила избранника с другом к нам в гости, просто на чай. Друг избранника, тоже творческий человек, работал дворником, и у него была своя комната-дворницкая. Там тоже часто собирались творцы. Мне показалось, что оба мальчика были знакомы с наркотиками. Возможно, это было не так, но у страха глаза велики, особенно у материнского страха. Пара тех, не из студии, талантливых наркоманов вскоре ушла из жизни один за другим. Слава богу, мои страхи в этом плане оказались беспочвенными. Но увы: постепенно доверие между мной и Юлей исчезло. Возможно, потому, что она еще не оторвалась от дома, а уже хотела свободы и собственных решений, поскольку по природе она лидер. Чувствовала она, я думаю, и то, что я с опаской отношусь к молодому человеку, в которого она влюбилась. Мы стали ссориться по пустякам, и родной ребенок стал отдаляться от меня с огромной скоростью. Юность и становление – очень тяжелое время для человека. Было оно тяжелым и для Юли, да еще отягощенное трудными отношениями с нами. Я до сих пор не знаю, в чем я оказалась неправой. Каждая мама направляет свою дочь в то русло взрослой жизни, которое считает единственно верным. И не зря говорят, что все, что мама предсказывает и советует, рано или поздно, пройдя внутреннее сопротивление, находит подтверждение и понимание. Но в нашем случае я и в этом не уверена.