Все не так закончилось

Я сидела там и чувствовала, как меня поглощает его боль. Может, дело было в моих гормонах, а может, в последних нескольких месяцах его безразличия. Я просто вцепилась в его боль, узнав свою в ней. Я сидела и представляла, как Бен делает все вместо матери ребенка. Спрашивает Джимми, почистил ли тот зубы, помогает ему с домашним заданием, следит за питанием мальчика, за его речью, целует в лоб перед сном. Ее смерть смешивалась с моими собственными версиями вечного прощания. Сначала папа, потом мама.

– Сочувствую твоей утрате, – произнесла я, размазывая еду по тарелке. – Я не собираюсь оскорблять тебя ложью. Больно терять кого-то. Мы не можем вернуть их, но я-то здесь, если ты когда-нибудь захочешь об этом поговорить.

Его взгляд притягивал меня, уводя от моей собственной пустоты и приковывая к чему-то близкому и осязаемому.

– Как часто он в разъездах? – спросил Бен о Филиппе.

Я ковыряла вилкой в тарелке:

– Довольно часто.

– Ты собираешься рассказать ему про тест?

Я подняла взгляд:

– Почему ты думаешь, что я уже не сказала?

– Интуиция.

Должно быть, Бен видел разочарование в моих глазах, потому что затем последовали какие-то банальности.

– Из Филиппа получится фантастический отец. Он терпеливый и веселый, один из самых сентиментальных парней, которых я знаю.

– Я думаю, смерть родителей также оставила ему шрам, – произнесла я, отодвигая тарелку. – Он не любит говорить об этом.

– Однажды я пробовал обсудить это, – сказал Бен, – И больше никогда не спрашивал.

Где-то в его душе открывалась крошечная дверца.

– Мы тоже никогда не говорим об этом. Ты же знаешь Филиппа. Он всегда в настоящем моменте. Веселый, легкомысленный Филипп. Бен, могу я тебя кое о чем спросить?

Я не дождалась его ответа.

– Ты ведь заметил в нем перемены? Он не кажется тебе каким-то другим?

Но Бен не спешил ответить.

– Я заметил, что он был несколько раздражен, – наконец сказал он. – Он постоянно работает над несколькими сделками одновременно, и, наверняка, поездки его выматывают. Его мозги никогда не отдыхают, и я уверен, что он сам не любит, когда ты не с ним.

– Может быть, ты прав, – ответила я. – Может, ему нужен отпуск, когда только мы и больше никого.

– Или втроем, – добавила, погладив себя по животу.

Телефон зазвонил, снимая нависшее напряжение. На экране высветился незнакомый номер. Нэшвилл, Теннесси. Мой палец нависал над экраном до самой последней трели.

– Ты в порядке? – поинтересовался Бен.

– Ничего особенного, – заверила я.

– Ты выглядишь так, будто только что увидела приведение.

– Что-то вроде того.

Бен понемногу начал расслабляться, и мне было не так уж плохо в его компании.

– Хочешь, мы поговорим об этом?

Я могла бы отплатить ему той же монетой и сказать, что он не может это исправить, но мы уже зашли в тупик, а мне захотелось поговорить. Я задержала подольше дыхание, затем выдохнула и рассказала Бену о том, как Филипп связался с моим отцом, которого я не видела и не слышала с семи лет.

– Он подумал, что было бы неплохо восстановить семейные связь после всех этих лет.

Бен выглядел смущенным.

– Но прошло довольно много времени.

– Да, и не все отцы такие любящие, как ты.

– Ты собираешься перезвонить ему?

– Я не уверена.

Я потянулась к телефону, чтобы проверить, не оставил ли он сообщение.

Мои пальцы дрожали, и, если бы не возможная беременность, я бы списала напряжение в животе на звонок отца. Наше возможное воссоединение было не за горами.

– Раньше я думала, что мне все равно. Я похоронила боль… Отчасти поэтому я стала учителем английского языка и литературы… Я забывалась в историях других людей.

Он перестал жевать и слушал.

– Когда я была младше, я думала, что обладаю волшебными способностями, которые могут стирать боль и чувство отверженности. Но они никогда не исчезнут. Ты можешь замаскировать боль, но она всегда с тобой.

Я почувствовала комок в горле.

– Извини. Моя потеря не сравнится с твоей.

– У меня есть идея, – сказал он. – Позволь мне научить тебя готовить. Мне это всегда помогало, это было для меня важным источником утешения. Готовка освободит твою голову от всех подобных мыслей. Кроме того, это меньшее, что я могу сделать для своего друга после того, как стал свидетелем того, как ты чуть не взорвала его кухню.

Я посмотрела на телефон, пакет и нашу с Филиппом фотографию в рамке на стене.

– Что ж, раз уж я спасла твоего сына, – сказала я, расплывшись в улыбке.

– Тебе нужна моя помощь.

Он произнес это так, что фраза прозвучала ничуть не оскорбительно.

– И знаешь, что еще, Шарлотта? Я думаю, нам тоже нужна твоя помощь. Джимми и мне.

Я гоняла еду по тарелке, а Бен встал, чтобы уйти, продолжая наблюдать за мной с нескрываемой ухмылкой.

– Если планируешь уничтожить мое творение, то хотя бы подожди, пока я уйду.

Я была голодна, когда он приехал, но не смогла все доесть из-за нашего разговора.

Мы подошли к двери, и я поблагодарила Бена за привезенную еду. Я держалась за медную ручку. Когда он был уже на полпути вниз, я откашлялась.

– Филипп часто в разъездах, – крикнула я.

Он остановился и обернулся.