Все нечестные святые

Прихрамывая на босую ногу, Тони зашагал по пустыне. Вездесущее солнце нарисовало у него на лбу капельки пота. При каждом его шаге в воздух поднимались облачка пыли, но не достигали лица Тони из-за его высокого роста; за ним тянулся пыльный след из кружащихся среди низкого кустарника и медленно опадающих маленьких смерчей. Тони не оборачивался, просто шел вперед. Он был не первым пилигримом, решившимся на такой шаг – уйти в никуда, не придумав ничего лучшего. Есть в раскинувшемся вокруг Бичо Раро просторе некая загадочная притягательность, побуждающая людей уходить куда глаза глядят. Хотя брести по пустыне нелегко и в зоне досягаемости нет никаких бросающихся в глаза ориентиров, невозможность куда-то дойти действует на потерявших цель в жизни людей словно вакуум.

– Чокнутые придурки, – проворчал Тони, не сбавляя шага.

Он шел почти всё утро.

За пару часов обычный человек не успел бы забраться чересчур далеко, однако гигантские ноги Тони преодолели не то сорок, не то пятьдесят миль и занесли его почти к Грейт-Санд-Дьюнс, недалеко от городка Моска. Тони настолько не ожидал увидеть гладкие, зубцами вздымающиеся дюны, что остановился как вкопанный и какое-то время созерцал открывшийся ему вид: сотворенное природой чудо, по масштабу вполне сопоставимое с его нынешним ростом. Дюны покрывали более ста тысяч акров – они являлись удивительным отпрыском дна древнего озера и веявших над ним вольных ветров – и при определенных условиях издавали причудливый стонущий звук. За двадцать лет до того как нога Тони ступила на песчаные дюны, Бинг Кросби, Дик Макинтайр и His Harmony Hawaiians записали про это место песню под названием The Singing Sands of Alamosa, и теперь Тони с удивительной точностью припомнил тот единственный раз, когда проигрывал эту приятную композицию на своем шоу. Пока он вспоминал эту не особо примечательную мелодию, огромные пальцы его левой босой ноги слегка пошевелились, вызвав сход маленькой песчаной лавины.

Песчинки одна за другой скользили вниз, напевая легендарную песню этой пустыни. Получился скорбный, зловещий вой, и его странность разом напомнила Тони о том, что он забрал из Бичо Раро его самую причудливую часть – себя. И так он стоял, проклиная безымянную тетку, которая подошла к нему в Джуниате, всю ее семью, а также свой громоздкий «Меркури», который и завез его сюда.

Солнце светило, припекая макушку, но Тони от этого, увы, не уменьшился. Потом его желудок издал жалобное ворчание, напугав пролетавших неподалеку цапель. Он ничего не ел с тех пор, как получил чудо, и не на шутку проголодался.

Тони вдруг охватило мерзкое ощущение, что за ним наблюдают. И действительно, в тот день по дюнам бродила пара туристов, мужчина и женщина, оба состояли в браке, правда, не друг с другом. Они вытаращились на Тони.

Когда они медленно потянулись к своим фотоаппаратам, до Тони окончательно дошло, что его побег из Бичо Раро – на редкость дурацкая затея. Пока он не найдет способ вернуть себе нормальный рост, у него есть лишь один путь.

Пение песков постепенно стихло.

Тони потащился обратно в Бичо Раро. Вернулся он вовремя и в то же время не вовремя, потому что ровно три секунды назад Марисита закончила готовить для него еду, две секунды назад Дженни понесла поднос туда, где Тони провел предыдущий день, а ровно секунду назад собаки Антонии сбили Дженни с ног и сожрали всю еду, а также поднос и пустую тетрадь, в которой Дженни пыталась хоть что-то написать со дня своего первого чуда.

Так что в тот миг, когда Тони вернулся в Бичо Раро, он заметил Дженни, не проронившую ни слова во время столкновения с собаками, потому что те отобрали у нее вещи, не произнеся ни слова. Дженни не могла объяснить Тони, почему она явилась к нему с пустыми руками. Всё, что она смогла сделать, это встать, стряхнуть с себя собачью шерсть и оглядеть оставшиеся на земле обрывки бумаги.

Душа Тони глубоко страдала от чувства безысходности, поэтому сам он растерял большую часть своего привычного юмора и сделался груб.

– Чего тебе? – буркнул он.

– Чего тебе? – требовательно спросила Дженни.

Оскорбительный тон этого вопроса, сорвавшегося с уст молодой женщины, застал Тони врасплох; он еще не понял, что Дженни просто в точности скопировала его собственную интонацию.

– Ничего.

Дженни сказала тем же тоном, что и он:

– Ничего.

Тони недоверчиво уставился на нее сверху вниз. Несколько мгновений он прожигал Дженни возмущенным взглядом, а когда это не возымело ни малейшего эффекта, поинтересовался:

– Ты хоть знаешь, кто приехал в вашу глушь?

Дженни беспомощно повторила:

– Ты хоть знаешь, кто приехал в вашу глушь?