Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая

Именно что некому. Нет того нового, кто способен перейти. Я понимаю, что ты о том, что лупить человека страданием по голове, не давая ему отдышаться, – это калечить, а не инициировать.

И когда он делает это сам с собой (а так чаще всего и бывает), он калечит себя, причем успешнее, чем кто бы то ни было.

И да, если он калека – то почему кто-то должен оставаться здоровым. Или хотя бы сытым. Да еще и делать вещи, на которые он сам не способен ни в каком состоянии, – пусть хоть голодает, зараза!

Да.

Но вот что интересно.

Интересно, что именно в этой книге (я имею в виду «Волонтеры вечности» целиком, но первый эпизод как раз описан в «Магахонских лисах») наш главный герой делает первый шаг к одной своей сверхспособности, которая, по большому счету, гораздо важней всех остальных (вернее, ну как – важней, просто задает им оптимальный вектор). Я имею в виду, он начинает учиться той самой любви с большой буквы, от которой никаких особых телесных радостей и гормональных восторгов, но которая при этом – основа жизни. Ладно, одна из основ.

Я имею в виду ту любовь, синоним которой «милосердие».

Когда смотришь на чужого, возможно, неприятного тебе лично страдающего человека и понимаешь: «Я не могу, чтобы он страдал».

Когда для Макса стали невыносимы страдания мертвого Джифы Саванхи, он, можно сказать, и начал становиться тем, кем в итоге стал.

В последней повести, «Волонтеры вечности», он будет сходить с ума от страданий воскресающих на кладбище мертвецов, и это такое понятное продолжение банкета. Я же говорю, никаких тебе удовольствий. Трудная работа такая любовь.

Почему я называю эту разновидность сострадания «любовью» – да потому, что она стирает границы.

Любовь всегда стирает границы.

И насилие. Границы и насилие.

Отсюда и расхожая, замыленная многочисленными употреблениями не по делу, но все равно верная формула «Бог есть любовь» – да ясное дело, дух заполняет всех, все и каждого (мне удобней говорить «дух», а не «Бог», я так себе больше верю, но речь действительно об одном).

Вот это на самом деле довольно тонкая, но, мне кажется, очень важная разница – между «взламывает границы» и «стирает границы». Духу, чтобы заполнить собой, ничего взламывать не нужно, в противном случае это не дух.

У Макса вообще очень удачно получилось (это не нарочно такой авторский замысел, а просто правда текста, который пишет сам себя, а автор потом, спустя годы, видит). Я имею в виду, только он обнаружил, что его Смертные шары подчиняют чужую волю, и тут же – хлоп! – этот мучительный опыт любви-сострадания. Везучий он все-таки, черт!

А что касается твоей реплики – я думаю, взлом (и вообще насилие) может быть только между существами равного масштаба.

Будучи заведомо большего масштаба, мы естественным образом включаем в себя объекты своей любви.

Какой уж тут взлом.

Вот когда маленькое на большое кидается – мама не горюй!