Все о моем дедушке

Я включил телик и увидел его. Дедушка выходил из штаб-квартиры фонда. Его осаждали фотографы, телерепортеры и газетчики, а два сотрудника полиции женералитета не то провожали, не то конвоировали к полицейской машине. В дверях стояла заплаканная Долли.

— Мам! Дедушку арестовали! Скорее!

Мой крик было слышно на всю квартиру (хотя надо сказать, конечно, она не такая уж большая). Но, видно, получилось достаточно громко, потому что мать прибежала в гостиную с телефоном в руке и застыла с раскрытым ртом, глядя, как дедушку увозит из фонда полиция. Она сразу набрала отцу.

— Дани, только что видела. Его что, арестовали? Точно? Ясно, ясно. Пока.

Когда она положила трубку, у нее дрожали руки. Она объяснила, что дедушку увезли в комиссариат просто дать показания. И сказала, чтобы я больше не пытался ему дозвониться, потому что отец сам будет сообщать нам все новости — он из Мадрида на связи с дедушкиным адвокатом.

Когда через пару часов мне позвонил Начо, я не взял трубку. Телефон я не отключил только из-за дурацкой надежды: вдруг позвонит дедушка. Я знал, что он не позвонит, но хотел, чтобы линия оставалась свободной на случай, если я ему понадоблюсь. Начо с Кларой уже вернулись с небес на землю и обо всём узнали. Они написали мне разных ободрительных сообщений в группу «Несгибаемые», и Лео тоже. Наверное, договорились в отдельной группе в «Вотсапе», в группе «Без Сальвы».

Мне приятно было читать их сообщения и знать, что они обо мне думают. Поэтому я поступил так же — написал дедушке. Если ему в комиссариате удастся взглянуть на телефон, он увидит сообщение — и, подумал я, посмеется.

«Супершельмец на связи. Запрашиваю подкрепление, чтобы вызволить тебя из комиссариата? Дед, ты самый сахар!»

Час спустя две галочки, означавшие, что сообщение доставлено, стали голубыми. Прочитано. Но дед не отвечал.

Ближе к девяти позвонил отец. Голос у него был усталый. Мадридские заказчики сказали ему, чтобы не торопился — они понимают ситуацию, работа подождет несколько дней. Он звонил с вокзала Аточа, ждал посадки на скоростной поезд до Барселоны.

— Побудь пока у матери, если хочешь, мне дома будет не до тебя. Деду нужна моя помощь.

— Он что, так и останется в комиссариате? Ты же сказал, он не под арестом.

— Конечно, не под арестом. Но мне надо быть в курсе дела.

Потом он меня попросил дать трубку матери, и они долго спорили. Отец предлагал, чтобы я не шел завтра в школу, если мне не хочется. А мать считала, что надо идти: жизнь продолжается, не стоит терять голову, потому что, если я не появлюсь в школе, это неправильно поймут, а стыдиться мне нечего. В итоге мать постановила, что неплохо было бы посоветоваться со мной.

— Я хочу пойти. Я должен объяснить всем, что это неправда.

— Очень может быть, Сальва, но я не хочу, чтобы ты обсуждал в школе эту тему.

— Ну мам!

— Тебя не станут слушать. Лучше всего, если будут спрашивать, отвечай, что не хочешь это обсуждать. Не надо говорить об этом в школе.

— Но Клара, Лео и Начо…

— Они — другое дело. Но со всеми остальными — молчок. Послушай моего совета.

Швейцария. Вот что она хотела до меня донести. Я предоставил ей верить, что поступлю так, как она говорит, но сам себе пообещал: если какой-нибудь урод посмеет мне сказать, что дедушка — вор, я ему врежу так, что мало не покажется.

Мы поужинали тем, что нашлось у матери в кладовке (консервированный краб, икра и галеты — большой плюс работы в торговле деликатесами), и разошлись спать. Или, в моем случае, лежать в кровати, потому что сон ко мне не шел.

Поворочавшись час в постели, я взглянул на телефон. Дедушка был в сети.

«Ты дома?» — написал я.

Он сразу ответил:

«Завтра там всё продезинфицирую, а то провоняло клеветниками».

«Дед, ты самый сахар. Точно».

«А ты повторяешься. Не надоело тебе говорить одно и то же?»

«Тебе же нравится».

«Шельмец, спи уже. Мало ли кто нас читает. Ха-ха-ха».

«Спокойной ночи. Дед, я тебя люблю».

«Шельмец, я тебя люблю, хотя ты пижон, каких поискать».

«Очень смешно».

«Сальва, оставайся всегда таким же. И спасибо, ты мне сегодня помог пережить всё это дерьмецо».

После этой переписки я расслабился и уснул улыбаясь. И думал: когда вырасту, хочу стать таким же, как дед. По-настоящему Несгибаемым.

10

Есть мне не хотелось, но мать заставила позавтракать. С нее бы сталось разжать мне рот, затолкать туда бутерброд, насыпать сверху хлопьев и залить молоком, так что я сам кое-как через силу проглотил что смог. Я нервничал. В группе «Несгибаемые» уже появились сообщения.

От Клары: «Встретимся за 10 мин в парке?»

И от Лео: «Ага, посмотришь, где Клара сделала Начо всухую».

И от Начо: «Потому что у Лео кишка тонка даже попробовать».