Все о моем дедушке

Меня это повеселило, а их — нет. Не ответили. Наверное, переписывались между собой и обсуждали, послать меня куда подальше или покончить с этими глупостями и рассказать нам правду. Но, похоже, недели искренности в «Макдональдс» отменили, что у меня дома, что в школе. Оба молчали. Я надеялся, что хоть с дедушкой будет иначе, но и тут начал отчаиваться — он уже на десять минут опаздывал, а я всё стоял на месте, как дурак. Я написал Лео.

«Эти двое какую-то мутную тему завели, достали уже. Пошли завтра без них куда-нибудь? В 4?»

Лео отправил в ответ эмодзи с поднятым вверх большим пальцем. А больше я ничего написать не успел — подъехала маленькая дедушкина машинка. С прицепом! У меня сердце подскочило. Мотоцикл! Наверное, повезет меня на автодром «Барселона — Каталунья»! У него получилось! Наверное, дедушкин друг, миллионер Василий, сделал ему одолжение. И дедушка теперь будет прежним. Вот это да, вот это сюрприз! Я открыл пассажирскую дверь, вне себя от радости.

— Дедушка!

Моя эйфория моментально угасла, когда я увидел его лицо: хмурое, осунувшееся, с мешками под глазами.

— Открывай гараж! Быстро! — скомандовал он.

— У меня ключа нет.

— Как нет? С ума сойти! И что теперь делать? Я думал, у тебя есть ключ! — рявкнул дед. Таким раздраженным и нервным я еще никогда его не видел.

Тут меня осенило. Мать держала запасной пульт от гаража в шкафчике в прихожей. Я рванул в дом и бегом поднялся по лестнице, не дожидаясь лифта. Стал рыться в ящиках, но у меня руки дрожали, а пульт всё не попадался. Снизу дед посигналил, и мои нервные клетки тут же активизировались. Где этот несчастный пульт? Наконец я его обнаружил в какой-то коробочке. Странно для матери, у нее обычно везде такой порядок. Я сбежал вниз по лестнице, тяжело дыша: вдруг кто-то поедет и деду придется выехать с улицы, чтобы его пропустить, или вдруг мимо будет ехать муниципальная полиция и его узнают. Да что же это творится? Десять дней назад такая ситуация меня бы только развеселила: дед бы меня успокоил и сказал, что, если кому-то не нравится, что мы на пару минут загородили проезд, это их проблема. А тут я несся по лестнице, перепрыгивая ступеньки, чтобы избавить его от незаслуженного стыда.

Но всё было спокойно, и дед ждал в машине с мрачным видом, глубоко погруженный в свои мысли, от которых никто его не отвлек.

Мы въехали в гараж, и он всё объяснил. Дед собрался хранить мотоцикл тут, чтобы его не конфисковали. Он уже начал оформлять его на меня и привез заодно два шлема. — Вряд ли до этого дойдет, но есть риск, что наложат секвестр на мой дом и всё имущество. Судьи уж очень жаждут испортить мне жизнь. А мотоцикл твой, так что пусть будет тут, так спокойнее.

Я не стал уточнять, что такое секвестр. Потом, когда дед уехал, я посмотрел в интернете и выяснил, что ничего хорошего это не сулит: наложить секвестр — значит запретить пользоваться имуществом, то есть дом и всё остальное официально не отберут, но распоряжаться дед ничем не сможет. Так оно и останется в подвешенном состоянии, наполовину дедушкино, наполовину неизвестно чье, на случай если придется продавать дом в возмещение штрафов или задолженностей. Или будет ждать, пока деда не оставят в покое и всё не вернется в норму. Но при дедушке я сделал вид, что прекрасно понял, какая гадость этот их секвестр, и молча кивнул, чтобы сойти за умного.

В гараже, кроме нас, никого не было. Гараж у матери в доме небольшой, машин на десять, там всегда тишина и полумрак. Не знаю почему, но в этот момент он напомнил мне церковь. Не то чтобы я часто хожу по церквям — ни отец с матерью, ни дед не особенно религиозны, и я бываю в церкви, только когда у кого-нибудь из друзей или родственников первое причастие, венчание и тому подобное. Ну и в путешествиях, конечно: в любом городишке, если мать не заглянет в местную церковь, это всё равно что зря ездила.

В последний раз это было в одной глухой деревушке в Пиренеях. Мне пришлось зайти в микроскопическую церквушку, откуда я, будь моя воля, выскочил бы через две секунды, если бы мать не привязалась к какому-то местному экскурсоводу, который стал рассказывать историю этой часовни, деревни, долины и сотворения мира. Я тогда остался слушать только потому, что на улице было очень жарко, а внутри, как сейчас в гараже, — прохладно и тихо.

В гараже дед, хоть и не утратил мрачного вида, стал больше похож на себя прежнего.

— Вот послушай, шельмец: столько лет я делал людям одолжения, и вот чем мне отплатили… Мораль: не делай никому добра, не получишь зла. Люди неблагодарны.

— Запомнил: добра не делать. А еще что? Так, мотоциклы прятать… Еще?

— И не старайся быть хорошим. Я вот перестарался… Лучше оставайся таким же шельмецом, как сейчас.