Все о моем дедушке

Утром мне так не терпелось увидеть дедушку, что я наврал Марте, будто мне надо уйти с последнего урока по семейным обстоятельствам (ну, здесь я сказал практически правду…), а родители забыли написать мне записку (а вот тут я уже слегка отклонился от истины). Марта не то что не стала возражать, а даже снова спросила своим приятным и взвешенным тоном неравнодушного педагога, всё ли у меня в порядке. Это был бы подходящий момент, чтобы открыться ей и рассказать, что меня заваливают анонимными сообщениями, или что недавно я обнаружил у себя в рюкзаке собачью какашку, или что каждый день кто-нибудь как бы нечаянно задевает меня, проходя мимо, а на самом деле бьет кулаком так, что я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Но я оставался верен своему намерению: ни на что не жаловаться, не просить помощи, оставаться несгибаемым. Да, я хорошо вжился в роль крутого парня, который ловко уворачивается от гранат, — и я ответил:

— У меня всё хорошо, никаких проблем.

— Сальва, пообещай, что сразу обратишься ко мне, если нужна будет помощь.

— Обещаю… — Я начинал нервничать и рискнул сменить тему: — А можно записку завтра принести?

— Конечно, конечно. Только в другой раз не забывай.

Ну ладно, не так уж я рисковал. У меня прекрасно получалось подделывать подпись отца — она у него разборчивая, с финтифлюшками, но срисовать ее легче легкого. Когда я был маленький, всё время его подкалывал, что у него такая простая подпись; потом перестал, потому что иногда меня эта подпись очень выручала, когда надо было оправдаться за прогулы.

Я, в принципе, мог бы и сходить на последний урок, но меня заинтриговали указания дедушки: ждать его на улице у входа в дом моей матери. Может быть, он собирался меня куда-то отвезти и не хотел выходить из машины, чтобы его не узнали на улице. Я не хотел рисковать и заставлять его ждать, если автобус будет долго ехать. Мне совсем не хотелось, чтобы из-за меня дедушку перехватил какой-нибудь писака. Тем более последним уроком была физкультура — ее пропустить не страшно. Вот только к Марте я зря пошел: она воспользовалась моментом и напомнила, что за мной еще реферат.

— Я знаю, что ты начинал писать про Даниэля Каноседу. Понимаю, что теперь тебе не хотелось бы рассказывать о своей семье, хотя он и был благородным… — Марта осеклась. Она сообразила, что говорит лишнее — получается, будто моего дедушку она считает неблагородным, — и покраснела. — Я имею в виду, это историческая личность… и ты не должен стыдиться своей семьи… или кого бы то ни было.

— Так что, мне можно не сдавать реферат?

— Послушай, Сальва… я не знаю… дело в том…

Я сделал печальные глаза, как у мороженой рыбы. Голову наклонил в сторону, плечи опустил, чуть сгорбился, рот приоткрыл: пожалейте бедного ребенка! Но не прокатило.

— Знаешь, как мы поступим? Если хочешь, можешь не делать устный доклад. Просто сдашь мне работу в письменном виде. Или, если хочешь поменять тему, дам тебе еще пару недель отсрочки. Сдать реферат надо обязательно, хотя я понимаю, что у вас дома сейчас всё немного запутано…

Жаль. Я был в шаге от спасения.

Я поспешил уйти, пока Марте не пришла в голову очередная блестящая идея вроде того, чтобы я читал доклад из дома по «Скайпу». И я так торопился сбежать из школы и добраться до маминого дома, что за полчаса до назначенного времени уже был на месте. Район Эль-Путчет, улица Де Ла Коста: узкая, под уклоном, припарковаться негде совершенно. Жилье тут хорошее, но загнуться можно от кардиотренировки, пока поднимешься до дома. Мне больше нравился район, где живет отец: с одной стороны гламурный Эшампль, с другой — Грасия со своими «левыми богатыми», тоже уже наполовину огламурившаяся. Если мне хотелось подоставать родителей, достаточно было спросить: если отец живет в Грасии, а мать в Эль-Путчете, где тогда мой дом? И они тут же вскакивали, будто им на сиденье подложили кнопки, и заводили свою нелюбимую тему про травмы и конфликты. Мать, наполовину страдальчески, наполовину с наслаждением, отвечала:

— Ты живешь и там и тут, потому что твой дом и там и тут. Разве не так? Сальва, послушай, мне надо ответить на много писем по работе, но если хочешь, то можем об этом поговорить… Или, если хочешь, когда тебе удобно, сходим втроем к моему психологу.

Отец отвечал таким же страдальческим тоном, только с поправкой на комплексы:

— Ты ни там ни там не чувствуешь себя дома? Тебе хотелось бы жить в каком-то одном месте? Сальва, если дело в этом, надо просто всё обсудить. Выбор для тебя будет нелегкий, но главное, чтобы тебе было хорошо.

Пока я ждал деда, решил написать Кларе и Начо. Они теперь встречались, но меня бесило, что они никак не признаются в этом ни Лео, ни мне. Я решил, что настало время для маленького дружеского терроризма.

«Клара, вчера кое-кто видел тебя с Начо. Мне фотку прислали. Предупреждаю как друг. Переслать тебе?»

Оба сразу ответили.

«Да».

«Да».

Я нашел картинку, где Дональд Дак целуется с Дейзи, и отправил.