Все под контролем. Моя эпичная история в геймдеве

В 1999 году японский автор Косюн Таками написал кровавый роман Battle Royale («Королевская битва»). По сюжету некий фашистский режим похищает группу старшеклассников и дает им двадцать четыре часа, чтобы те начали убивать друг друга – либо умрут сразу все. В 2008 году писательница Сьюзен Коллинз выпустила феноменально успешные «Голодные игры», в которых отчетливо прослеживается влияние «Королевской битвы», помноженное на кровожадное сознание западного мира. Игры тоже не остались в стороне. В Unreal Tournament присутствовал режим сражения до последнего игрока под названием Last Man Standing, а Counter-Strike вообще практически полностью основывается на этой идее.

Но концепт Battle Royale оставался в тени до тех пор, пока один упорный программист из Ирландии и ветеран моддинга Брендан «PlayerUnknown» Грин не выпустил публичную бету своего шутера PUBG (сокращенно от PlayerUnknown’s Battlegrounds). Матчи в PUBG продолжаются до последнего игрока, и эта идея увлекла десятки тысяч людей – в том числе и некоторых умельцев из Epic Games. Решив внедрить что-то похожее в Fortnite, они провернули самый крутой трюк в истории игровой индустрии.

В то время Fortnite по-прежнему томилась в рамках жанра tower defense – собирай себе ресурсы, строй крепость да защищай ее от волн зомби. Простая и в меру увлекательная идея. Но на фоне сумасшедшей популярности жанра Battle Royale она смотрелась откровенно блекло. В августе 2017 года, пока LawBreakers падала все ниже и ниже, последняя версия PUBG от Брендана взлетела, начав триумфальное шествие по миру, которое в итоге выльется в семьдесят миллионов проданных копий. В следующем месяце Epic выпустит Fortnite: Battle Royale и тем самым создаст всемирный феномен: сотни миллионов игроков и миллиарды долларов.

Я был шокирован. Ошарашен. Подавлен.

Epic едва поспевала за спросом на Fortnite. Конечно, я желал Тиму, Марку и всем ребятам только успехов. И даже капельку гордился. Ведь это я голосовал за игру, когда она только зарождалась, и даже помог придумать ей название. Да и пока Fortnite хромала, разработчики получали от меня только сочувствие. Но теперь я жалел о ее существовании, а все из-за троллей, которые после недавнего провала с удовольствием издевались надо мной. «Эй, а это ты тот парень, который анонсировал Fortnite?» – говорили они.

Как-то раз я сидел в студии и сокрушался из-за отсутствия игроков. И тут наш старший продюсер указал на свой монитор и сказал: «Хочешь знать, где они все? Вот чем развлекаются детишки».

Я посмотрел на экран и увидел стримера, который играл в PUBG, несмотря на целую кучу багов физики. Баги наслаивались один на другой и рождали по-настоящему сюрреалистичную и жуткую картину. Стример хохотал до слез. Арьян заглянул через плечо.

– Чел, это нравится и моим детям. Они с удовольствием жрут эту парашу. Я не понимаю.

– Зачем тогда вообще стараться? – вздохнул я в отчаянии. – Мы потратили три года на нашу игру. Делали ее с любовью и полировали до блеска. А они просто хотят этот шлак?

Как по мне, PUBG выглядела убого. Бедные анимации и освещение старили ее лет на десять. Но кого волнует эстетика, если есть цель – дойти до конца и остаться в живых. Сотня игроков приземляется на необитаемый остров, ищет оружие и охотится друг на друга, а токсичный смертельный газ наступает со всех сторон и постепенно берет их в кольцо. Такой геймплей оказался более чем убедительным. Как и то, что в конце остается лишь один победитель. Остальные возвращаются в лобби и ждут следующего матча.

Тут подключился Рохан – руки на груди, берет на затылке, стальной взгляд под модными очками. Он сказал:

– Шлак завирусился, чел. Им нравится трешовость этой игры. Она дает им чувство, будто они смотрят на что-то неприличное.

– Да, люди понимают, что тут есть баги, – добавил Арьян. – Может, им по приколу смеяться над ними. Мы по-любому можем состряпать что-то такое же за пару месяцев.

Можем, подумал я, и выведем на рынок вторую игру. Она не будет идеальной и красивой, но… кому не насрать?

– Да в пизду, – сказал я. – Давайте делать. Выкатим трешачка. Надо только убедиться, что у нее будет хоть какая-нибудь, блядь, изюминка.

Я ушел, зная, что нам нужна еще одна крупная сделка с издателем, чтобы остаться в бизнесе. У меня давно зрела идея игры про драконов, которая обошлась бы миллионов в десять. После «Игры престолов» все с ума сходили по ним, но мне хотелось оказаться в шкуре дракона самому. Я мечтал об этом со своей самой первой игры – да что там, даже набил ящера на спину, едва мне исполнилось девятнадцать. Арьян с продюсером предложили идею ААА-игры в сеттинге тюрьмы. Драконы мне нравились больше. Но что плохого в том, чтобы состряпать небольшой дешевенький проект? Это позволит продержаться на плаву чуть дольше и сплотит команду. Что было ей так нужно.