Читаем Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс полностью

Московский двор отличался от европейских отсутствием галантного веселья, игр, изысканной музыки. Бояре говорили в Кремле только о торговых сделках и ценах на товары. Жизнь русского человека была укоренена в традициях: даже усадьба в Москве — с крепкими воротами с тыном. Свободного времени было мало: бояре проводили время во дворце, в ожидании приказа от царя; купцы у лавки зазывали покупателей; приказный дьяк сопел над грамотами. Привычное течение дел всколыхнула просьба Польши вступиться за братьев-христиан — вступить в войну с турками, послав русские войска в Крым. Василий Голицын поставил условие: поляки возвращают исконно русский Киев с городками. Поляки долго спорили, но Киев отдали и подписали вечный мир с Москвой. Теперь нужно было идти воевать против турецкого султана.

В своем доме Василий Голицын вел на латыни беседу с прибывшим из Варшавы де Невиллем о сословиях российских — кормящем и служилом, размышляя, что было полезно оторвать помещиков от крестьян, дабы два сословия приносили максимум возможной пользы. Свои рассуждения Голицын сформулировал в сочинении «О гражданском житии или поправлении всех дел, яже надлежит обще народу.»: вспахать и засеять пустующие пока миллионы десятин, скот преумножить за счет английской тонкорунной овцы, заинтересовать людей различными промыслами и рудным делом; множество непосильных оброков, барщин, податей и повинностей заменить единым поголовным, умеренным налогом, для чего всю землю у помещиков взять и посадить на ней крестьян вольных, а все бывшие крепостные кабалы уничтожить. Взамен земли помещики получат жалованье из общей земельной подати. Войска будут состоять из одних дворян, чтобы каждый занимался своим делом. По подсчетам Голицына, такое положение вещей должно было привести к увеличению доходов казны вдвое. Дворянских детей-недорослей следовало посылать учиться в Польшу, Францию и Швецию для изучения воинского дела, а на Руси открыть академии и завести науки и искусства. В проекте князя были и каменные мостовые, здания из камня и кирпича. Василий Васильевич допускал даже переломить древнее упрямство дворян силой, если потребуется.

К Голицыну прибыла (как всегда, тайно) правительница Софья. В последнее время она отслеживала все слухи и сплетни бояр. В основном говорили, что великих дел от Софьи не видно, да и править ей, женщине, в тягость. Софья настаивает на войне в Крыму и уже подготовила грамоту об объявлении князя Василия большим воеводой. Война была необходима, чтобы показать мощь войск Софьи: шепчутся, что в Преображенском подрастает истинный царь-вояка, который требует вербовать к себе в «потешные войска» всех конюхов и сокольничих.

Под началом Петра было уже триста «солдат», с которыми он ходил «походами» по деревням и монастырям вокруг Москвы. В войске появился воевода — Автоном Головин, хорошо знавший солдатскую экзерцицию. При нем Петр стал проходить военную науку в первом «Преображенском» батальоне. Благодаря Лефорту в полку появились пушки, стрелявшие чугунными бомбами.

У дома Лефорта Петр столкнулся с Алексашкой. После застолья Алексашка провожает Петра верхом в Преображенское и становится царским постельничим.

Глава 3

Дворянское ополчение под угрозой опалы и разорения собиралось всю зиму. В народе шептались о дурных предзнаменованиях, сопровождавших сборы в поход. В конце мая Голицын выступил в поход на юг. В пути люди гибли от жажды, в полках роптали. Татары впереди подожгли степь; идти по пеплу опасно — ни корма, ни воды. Первыми повернули назад казачьи разъезды. Приказано было отступать к Днепру. Бесславно закончился крымский поход.

Полковники донесли Голицыну, что степь посылал поджигать украинский гетман Самойлович. Он-де не хочет усиления Москвы, а полковники готовы поддержать Софью, лишь бы их вольности им оставили. Самойлович клялся, что это происки его заклятого врага Мазепы, желающего отдать Украину Польше. Новым гетманом выкрикнули Мазепу.

Потешная крепость в Преображенском была перестроена: при случае здесь можно было и отсидеться. Уже два полка — Преображенский и Семеновский подвергались экзерцициям. Немец Тиммерман учил Петра математике и фортификации. Немец Брандт взялся строить суда по примеру найденного в селе Измайлове ботика. Все чаще из Москвы приезжали бояре: посмотреть на «игры» царя в «стольном городе Прешпурге».

Денщик Алексашка всюду рядом с «мин херцем» Петром. Лефорт нахваливал Петру Алексашку, одаривал его подарками. Алексашка пристроил барабанщиком Алешку Бровкина.

Народ обнищал от поборов на крымский поход. Тысячами люди бегут к раскольникам — на Урал, в Поморье, Поволжье, на Дон. Сотнями староверы совершают самосожжение ради спасения от царствующего антихриста. Наталья Кирилловна всерьез думает женить сына, чтобы он остепенился. Выбор пал на дочь окольничего Евдокию Лопухину.

В Преображенское зачастил Борис Голицын, кузен Василия Васильевича, недовольный действиями брата и политикой бояр. Он стал покровительствовать потешному судо-строительству: прислал книги, чертежи, листы, а для их перевода прислал карлов-арапов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
История русской литературной критики
История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко , Евгения Купсан , Илья Александрович Калинин , Михаил Берг , Уильям Миллс Тодд III

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Анатомия рассеянной души. Древо познания
Анатомия рассеянной души. Древо познания

В издание вошли сочинения двух испанских классиков XX века — философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) и писателя Пио Барохи (1872–1956). Перед нами тот редкий случай, когда под одной обложкой оказываются и само исследование, и предмет его анализа (роман «Древо познания»). Их диалог в контексте европейской культуры рубежа XIX–XX веков вводит читателя в широкий круг философских вопросов.«Анатомия рассеянной души» впервые переведена на русский язык. Текст романа заново сверен с оригиналом и переработан. Научный аппарат издания включает в себя вступительную статью, комментарии к обоим произведениям и именной указатель.Для философов, филологов, историков и культурологов.

Пио Бароха , Хосе Ортега-и-Гассет

Культурология / Литературоведение / Проза / Классическая проза / Образование и наука