Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

- Поторопись, - велел Мастерсу Дженкинс. Корабль пробила еще одна частица, а пилот только вскрывал банку Х-420.

Сам штурман занимался дырками в своей части корабля. Он приготовил целую горку заплат; воздух тем временем утекал через десяток пробоин, и давление падало.

- Похоже, мы нарвались на небольшую бурю! - крикнул из дальнего конца судна Барстоу. Дженкинс мрачно усмехнулся. Вокруг него рикошетили частицы мусора: дырявили плотную обшивку, проходили сквозь стены и опрокидывали шкафы.

- Рация! - отчаянно вскрикнул Мастерс. Очередной осколок лишил "Персефону" связи.

- Второй двигатель вышел из строя, - доложил Барстоу.

Взглянув на приборную панель, Дженкинс произнес:

- Давление все еще падает.

О том же сигнализировали барабанные перепонки.

Мимо, всего в нескольких дюймах от Дженкинса, пронесся кусок метеорита размером с кулак и пробил дыру в носу корабля. Штурман принялся лихорадочно заделывать пробоину, через которую наружу уходил воздух, а внутрь просачивался космический холод. Руки мерзли, немели, двигаться становилось все трудней и трудней.

- Дженкс! - позвал Барстоу. - Реактор барахлит. Руби питание!

Дженкинс отключил подачу энергии, и судно погрузилось во тьму. Дальше работали на ощупь.

- Проклятье! - вскрикнул Дженкинс: его обдало дождем из осколков плексигласа. Оказалось, кусок металла пробил лобовой иллюминатор; воздух с воем устремился наружу, увлекая штурмана за собой.

Так бы его и высосало из кабины, не успей он вовремя наложить заплату. Задыхаясь, Дженкинс обработал края пробоины.

- Корабль так долго не выдержит! - завопил Мастерс. - Нас порубит в фарш!

И вдруг все стихло. Искалеченная "Персефона" продолжила свой путь на Марс, а облако частиц, вращаясь, понеслось дальше, к Солнцу.

На борту царил кромешный мрак. Дженкинс не видел ничего, только искры мелькали перед глазами.

- На корме порядок, - доложился Барстоу. - Реактор можно запускать.

Дженкинс на ощупь добрался до приборной панели и подал питание на реактор. Плавно загудели, оживая, двигатели, однако тьма никуда не делась.

- А свет? - спросил Мастерс, пробираясь в переднюю часть корабля. - Его бы тоже неплохо включить.

Дженкинс пальцами пробежался по приборной панели, проверяя рычажки и кнопки.

- Странно, - произнес он. - Свет включен.

На корме закашлялся поврежденный движок, и только сейчас Дженкинс понял, что корабль потерял скорость и на борту у них - невесомость.

- Реактор фурычит, - сообщил, возвращаясь на мостик, Барстоу. - Но пару движков здорово зацепило. Остаток пути нам лучше проделать по инерции.

- Я все-таки попробую наладить освещение, - сказал Мастерс и двинулся к панели.

В темноте Дженкинс отлетел в сторону, уступая пилоту дорогу.

Ему вдруг стало казаться, будто он, кувыркаясь, летит на дно черной бездны. Желудок выкручивало, сколько Дженкинс ни напоминал себе, что они просто в свободном падении. Забавные вещи вытворяет с чувством равновесия сочетание невесомости и темноты.

- Ничего не понимаю, - произнес Барстоу. - Должно работать.

- Должно-то должно, - отозвался Мастерс. - Только вот почему-то не работает.

- Похоже, - заговорил Дженкинс, - из-за шторма повредило проводку. Или даже сами батареи.

- Так нельзя, - ответил пилот. - Мы не можем без света. Где иллюминатор?

- Я его запечатал, - сказал Дженкинс.

- Попробую выяснить, в чем дело, - предложил Барстоу. Слышно было, как он оттолкнулся от стенки. Видимо, поплыл куда-то вглубь корабля.

- Однако положеньице, - произнес Дженкинс, просто чтобы нарушить тишину. И вернулся к приборной панели, где на черном фоне тускло светились экранчики навигационного оборудования. Сверившись с показателями, Дженкинс убедился, что с курса "Персефона" не сбилась.

- Ну и ладно, - сказал Мастерс. - Мы люди взрослые, темноты не боимся.

Да, пилоты - и впрямь люди взрослые и обученные. Прошедшие двадцать различных тестов на стрессоустойчивость, четко знающие свой предел прочности, подтвердившие на испытаниях смелость и решительность характера.

Вот только ни один тест не предусматривал такой ситуации.

Вскоре вернулся Барстоу.

- Ничего не нашел, но поиски неисправности продолжу. Хотя лучше, наверное, заранее смириться, что неделю-две мы проведем без света.

- Погодите! - вспомнил вдруг Дженкинс. - У нас же есть.

Он пошарил под приборной панелью.

- .аварийный фонарик.

- Не включай пока, - посоветовал бортмеханик. - Приборная панель на мостике светится сама по себе, зато счетчики на реакторе - нет. Мне фонарик пригодится, чтобы снимать показания.

- И то верно, - ответил Дженкинс и убрал фонарик в карман.

Повисла тягостная тишина. Она длилась и длилась, словно смешиваясь с угольно-черной темнотой.

- Ну, - произнес наконец Мастерс, - можно ведь байки травить и песни петь.

И начал насвистывать "Звездную пыль".

Первые несколько дней пролетели незаметно: экипаж занимался ремонтом. Еду и воду искали, вслепую шаря в недрах судна. Заранее приготовили и отсортировали инструменты, которые пригодятся на искусственном спутнике Марса.