Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Правда, никто не обратил на его последнюю фразу внимания: Дженкинс как раз вспомнил, что печеньки были с зеленой глазурью, а Барстоу нашел крепление бака вполне надежным (собственно, как и всегда).

Тем временем внутренний голос стал подсказывать Дженкинсу, что неплохо бы как-то облегчить страдания Мастерса. Но как именно? Что нужно сделать? Штурман не мог себя заставить оторваться от койки. В темноте так спокойно, воспоминания приходят сами собой, поразительно яркие, живые. И чего все суетятся?

Мало-помалу штурман перестал обращать внимание на Мастерса. Единственное - пилот все свистел и свистел. Как если бы кто-то тихо и без продыху бормотал над самым ухом у Дженкинса.

Впрочем, однажды пилот нарушил привычный ход вещей.

- Дженкинс! - заорал он.

- Чего тебе?

- Я подумал и понял: я имею право на пропущенное включение света. Хочу его прямо сейчас.

- И ты все время думал об этом? - сонно переспросил Дженкинс. - Дело было неделю назад!

- Да, думал. Я должен увидеть свет. Немедленно.

- Возьми себя в руки, - ответил Дженкинс, крепко сжимая в руке цилиндр фонарика. - Свет нужен нам, чтобы.

- Отдай фонарик! - завопил Мастерс.

- Не дам!

- Тогда я сам заберу!

Дженкинс вперился в темноту, пытаясь понять, где сейчас Мастерс. По голосу определить положение пилота он не сумел: казалось, его крики доносятся отовсюду.

- Барстоу. - позвал Дженкинс. - На помощь!

- Прости, не могу, - отозвался бортмеханик. Тьма победила его разум, он окончательно к ней приспособился. Проклятое расписание! Барстоу ни за что от него не отступит.

- Припасы, - сказал он. - Их надо проверить.

И он улетел выполнять свой идиотский план.

- Ты где? - позвал Дженкинс. От страха он вспотел и выставил руки вперед в попытке защититься от нападения из темноты.

В этот момент пилот засвистел. Дженкинс завертелся на месте, пытаясь определить, откуда исходит звук. Размахивая руками, сделал обратное сальто. как вдруг его схватили за ногу.

- А ну отпусти! - в ужасе закричал он и ударил Мастерса по руке. Отбиться удалось, но Дженкинс потерял фонарик. Не сумел удержать.

- Доигрался! - задыхаясь, горько произнес штурман. - Фонарик.

Слышно было, как тот маленьким снарядом бьется о стенки, рикошетит, постепенно теряя скорость, от палубы и потолка.

Наконец пропали всякие звуки.

- Где же он? - спросил Мастерс.

- Не знаю, - ответил Дженкинс. - Где угодно. Мы же в полной невесомости, теперь обыскивать придется каждый квадратный сантиметр корабля. А фонарик между тем, наверное, висит у нас перед носом.

- Мне нужен свет, - прошептал Мастерс.

Ведомый строгим расписанием, в рубку влетел Барстоу. И даже не стал выяснять, что происходит.

Мастерс явно переменился. Помогая Дженкинсу искать фонарик, он сперва молчал, зато через некоторое время принялся упорно свистеть, и уже ничто не могло заставить его заткнуться.

Фонарик то и дело ускользал, никак не желая попадаться в руки. Один раз Дженкинс задел его пальцами, но схватить не смог. Прошло несколько часов, прежде чем Дженкинс нащупал фонарик у одной из стен и с победным криком схватил его.

Он нажал кнопку, однако света не увидел. Лампочка разбилась.

Сбежать в мир грез штурман не мог, ибо чувствовал: Мастерс теперь другой, пилот изменился далеко не в лучшую сторону. Он забивался в углы, свистел, словно забыв нормальную речь, и тем пугал Дженкинса. Штурман уже и не помнил, как выглядит пилот; в мыслях Мастерс являлся ему как изможденный желтолицый призрак отмщения.

Барстоу разводил суету, подчиняясь придуманному расписанию. Выполнял работу за пятерых, тогда как на борту не нашлось бы чем занять и ребенка. Зато для Дженкинса наступила пора дикого страха. Он думать не думал ни о Марсе, к которому они подлетали, ни о корабле. Он только знал, что за ним идет охота. Штурман не мог сомкнуть глаз, зная: где-то рядом, в темноте, затаился озлобленный, сумасшедший пилот. Кожа зудела, и Дженкинс с минуты на минуту ожидал нападения.

- Значит, ты не посветишь мне? - очень тихо произнес Мастерс.

- Лампочка разбилась, - ответил Дженкинс, чувствуя, как по коже ползут мурашки.

- Ты зажигаешь фонарик, когда я не вижу.

- Нет! Клянусь, я.

- Сейчас проверим! - радостно воскликнул Мастерс.

Звать на выручку бортмеханика было бесполезно: Барстоу возился в кормовом отсеке, все еще надеясь починить освещение.

И вдруг лампы зажглись - очень медленно, слабо-слабо загорелись потолочные огни и озарили рубку. Хоть и приглушенный, свет все же резанул по глазам. Дженкинс как будто посмотрел на солнце.

Сощурив глаза в узкие щелки, метрах в десяти штурман увидел Мастерса. Пилот, искусавший себе губы в кровь, подобрался и замахнулся на него осколком плексигласового щитка.

- Починил! - кричал Барстоу. - Работают.

В следующую секунду огни, мигнув, погасли.

- Так, спокойно, - сказал Дженкинс Мастерсу.

Пилот не ответил, и штурман заорал в сторону кормы:

- Верни нам свет!

- Поработаю с ним завтра, - ответил бортмеханик. - А теперь пора заняться системой подачи топлива.

- К черту ее! - крикнул Дженкинс. - Мастерс меня сейчас.

Пилот накинулся на него с такой быстротой, что аж воздух загудел.