Все себя дурно ведут

Однако наиболее разительное отличие заключалось в другом: у Паулины была карьера. Годом ранее, в 1924 году, она приехала во Францию в качестве ассистентки Мэна Бошера, нового и элегантного парижского редактора «Vogue», знаменитого в Америке модного журнала. Жизнь Паулины как журналиста, специализирующегося на моде, вращалась вокруг сроков сдачи статей, интервью, модных показов, пишущих машинок и машинисток, в то время как Хэдли посвящала все свое время заботам о Бамби и поискам дешевых продуктов. Паулина без устали готовила материалы о парижских коллекциях и трендах, подписанные ею статьи регулярно появлялись в журнале. Она была одаренным автором, даже в самых коротких ее заметках о капризах моды чувствовалось игривое и живое остроумие.

«Платки и репутация теряются с поразительной легкостью, – начиналась одна из ее статей. – И те и другие ежедневно пропадают примерно в равных количествах. Все утраченные репутации очень хороши, и чем безвозвратнее они утрачены, тем лучше они были. Потерянные платки оставляют желать лучшего»[436].

Но несмотря на гладкую короткую стрижку и репортерские блокноты, в одном важном вопросе Паулина явно придерживалась традиционных взглядов: считалось, что она ведет охоту на мужа. «Почти тридцатилетняя в то время Паулина была девственницей и благочестивой католичкой», – позднее писала Кэннелл. И намекала, «что неумолимо тикающие часы придали Паулине больше агрессивности на романтическом фронте, чем несколько лет назад, а также готовность сделать менее предсказуемую партию»[437]