все сердца разбиваются

Шерлок повернулся набок, протянул руку вниз, наугад — нащупал подушку. Скинул, когда боролся во сне с каким-то идиотом-мстителем. Ах, да. Шерлок сел, ощупал ребра — болели, но ничего серьезного. Синяк на боку и еще один, большой — на бедре. Ничего серьезного.

Дверь сотрясалась от ударов.

— У тебя три часа, фрик! Или я вернусь с полицией!..

— Что скажешь? — спросил Шерлок в сторону окна. Сощурился на солнце. На кухне лежала газета, открытая на странице «сдается жилье». Хорошие варианты были обведены маркером. Но Шерлок уже знал, куда податься. Вчерашний мститель натолкнул его на мысль.

Замотавшись в простыню и зевая во весь рот, Шерлок принялся собирать книги.

Он прибыл на Бейкер-стрит уже с вещами, хотя предстояло еще обговорить с миссис Хадсон детали. Но если у Шерлока и оставались сомнения по поводу того, не окажется ли он на улице со всеми своими книгами, то они развеялись, стоило миссис Хадсон заключить его в объятия. Крошечная женщина едва доставала ему до плеча. Она уткнулась лицом ему в грудь, обнимая, и Шерлок зашипел от боли.

— Шерлок, милый, проходи, что же мы через порог? — всполошилась миссис Хадсон, и Шерлок выдавил улыбку.

— Вы не будете возражать, если ко мне кое-кто присоединится?

— Кое-кто? Это кто же? — округлила она глаза, и Шерлок неопределенно качнул головой:

— Один мой знакомый. Мы будем снимать квартиру на двоих.

— Тогда нужно приготовить вторую спальню! — всплеснула домовладелица руками, но тут же лукаво прищурилась. — Или не нужно?

— Не говорите глупостей, миссис Хадсон, — сухо ответил Шерлок.

Он не собирался думать об этом; щеки закололо. Красота лопнувших сосудов не казалась такой увлекательной, если речь шла о его собственном румянце.

Джон уже ждал его наверху. Приятный сюрприз. Действительно приятный.

— Ты ведь знаешь, что я не смогу жить с тобой.

— Почему?

Джон не ответил, так что Шерлок прошел на кухню и поставил чайник.

— Почему? — спросил он оттуда. Достаточно небрежно, чтобы не показать, как сильно трясутся руки. Захотелось прижать их к блестящему боку чайника, держать, пока он будет нагреваться, пока не станет раскаленным, пока не обуглит кожу.

— Не надо, — мягко сказал Джон, возникая за спиной.

— Ты уже жил со мной. В прежней квартире. Правда, был невидимым и не платил ренту, что показалось мне не вполне справедливым, — заметил Шерлок, доставая чашки. Джон улыбался, присев на угол стола. — Я не слишком хороший сосед. Могу молчать сутками, а ночью от меня много шума, но ведь ты все равно должен оставаться поблизости? Почему бы не расположиться с удобством?

Джон помолчал. Шерлок выпил свой чай, ожидая ответа. И не глядя, не глядя на Джона.

Он боялся, что это не сработает. Но Джон сказал:

— Я спрошу.

— У кого?

— У начальства.

— Да уж, будь добр.

Джон хмыкнул, и Шерлок ухмыльнулся в свою чашку. Они посмотрели друг на друга.

— Ты мой ангел-хранитель? — спросил Шерлок, и Джон ответил:

— Вроде того.

*

Джон вернулся только вечером, когда Шерлок уже решил, что он не вернется никогда. Шерлоку было скучно, мучительно скучно, и он прожег кислотой стол. Когда внизу хлопнула дверь и раздался приглушенный голос миссис Хадсон, Шерлок отпрыгнул от окна, возле которого провел последние полтора часа, забрался в кресло и уставился на дверь. Затем, спохватившись, взял с журнального столика книжку и открыл наугад.

Джон появился в гостиной.

— Мне разрешили, — сказал он так, словно бы его этот простой факт совершенно сбил с толку.

— Мне разрешили, — сказал он, падая в соседнее кресло и не замечая, что Шерлок не игнорирует его. — Потрясающе!

И помолчал пару секунд, уставившись перед собой остановившимся взглядом. Шерлок перевернул страницу, загнул уголок и кинул взгляд поверх книги.

— И что же в этом такого потрясающего?

— Тебе не понять, — покачал головой Джон. Заметив обиженную гримасу на лице Шерлока, пояснил. — Ты же никогда не переставал быть… ну… человеком. Так что тебе неоткуда знать, как это – вдруг стать им.

— Так ты теперь смертный? — заинтересованно поднял бровь Шерлок.

— Нет. Не совсем, — Джон почесал висок. — Я… если честно, не слишком разобрался в этом. Просто в некоторых вещах я теперь… ну… как бы объяснить…

— Ты очеловечился, но не окончательно, — подытожил Шерлок, снова углубляясь в чтение. Из кресла Джона раздался короткий смешок.

— Да. Точно. По крайней мере, теперь я могу чувствовать холод, или вкус, или…

Шерлок поднял глаза, потому что Джон как-то внезапно замолчал, и молчание это было густым, значимым. Джон казался очень бледным, его глаза были широко распахнуты, рот приоткрылся. Шерлок недоуменно наморщил лоб.

— В чем дело?

— Я могу… я могу есть, — очень тихим голосом сообщил Джон. — Я теперь могу есть. Все, что захочу. Снова чувствовать вкус. Я мечтал об этом черт знает сколько лет.

Шерлок презрительно фыркнул.

— Еда.