все сердца разбиваются

Город простирался внизу, совершенно темный, заполненный ночью до краев — каждая его улица. Желтые огоньки внизу только делали темноту гуще. Темза казалась трещиной, уходящей в самую глубь планеты. Шерлок услышал, как хлопает за спиной пальто, словно плащ какого-то супергероя. Они летели вверх, и казалось, Джон не собирается останавливаться — даже когда город совсем исчез внизу, слился с общей темнотой, они продолжали набирать высоту. Джон не выставлял кулак и не размахивал руками, просто смотрел вверх, обхватив Шерлока за талию. Ветер становился обжигающе ледяным, застужал лицо, застужал легкие, но сердце согревало, колотясь отчаянно, разгоняя кровь.

— Джон, — прохрипел Шерлок, когда испугался, что они пробьют макушками слой атмосферы. И тогда что-то неуловимо поменялось, и вот они уже мчались куда-то, почти ложась животами на потоки воздуха, на плотную подушку пустоты под ними. Джон держал крепко, время от времени кидал взгляд на Шерлока, взгляд, полный гордости и веселья. Шерлок не мог справиться с совершенно детской, восторженной улыбкой от уха до уха — словно сказка сбылась, словно Питер Пен забирал его в свою страну Нетинебудет. Только это было лучше, гораздо лучше.

Когда мелькание огней внизу слилось в знакомый узор, Шерлок уткнулся носом в щеку Джона. Он больше не хотел смотреть по сторонам, он хотел закрыть глаза, чтобы полнее почувствовать это — каждый миг, каждый крохотный миг творящейся невозможности. Джон чуть повернул голову, ткнулся губами куда-то в подбородок Шерлоку, выпустил с горячим дыханием:

— Приземляемся.

И Шерлок сумел не потерять равновесия, встать на ноги, когда они коснулись крыши Бартса.

Они сели на край, свесив ноги. Джон принялся болтать ими в воздухе, ухмыляясь себе под нос — довольный, словно только что решил уравнение. Шерлок подвинулся ближе. Он не знал, чувствует ли Джон холод — но сам просто окоченел, и хотел распахнуть пальто, чтобы накинуть один край на плечи Джона. Согреться чужой близостью. Так просто — и так неуместно.

— Ты скучаешь по этому месту? — спросил Джон тихонько. Шерлок пожал плечами.

— Я проработал в госпитале пять лет. Устроился санитаром, еще когда был на втором курсе академии. К четвертому курсу стал интерном. Это незаконно, но для меня сделали исключение. Потому что я сам был исключением. — Почувствовав, что хвастается, Шерлок одернул себя. — К тому же, здесь хорошие лаборатории.

— Зачем ты пошел в армию?

— Наперекор брату. По большей части. Ну, и собственный идиотизм исключать нельзя.

— И что это значит?

— Мне было скучно. Моя жизнь была слишком легкой. И мне хотелось больше практики. Больше операций. Знаешь, в Бартсе меня не каждый раз на них ставили — некоторые считают, что я небрежен. В Афганистане я был один. Никого, кроме меня. Никого, кто мог бы провести операцию. Я даже был доволен — первые пару часов, наверное.

Шерлок почти силком заставил себя заткнуться. Не только потому, что при обсуждении Афганистана у него учащалось сердцебиение и ладони потели. А еще и оттого, что обычно никому не говорил об этом. Кто бы его не спрашивал — «Ну, как там было?» или «Расскажи мне про войну» — он отделывался краткими, бесстрастными фразами, а порой и просто уходил. Но Джон каким-то образом воздействовал на него. Заставлял говорить. Заставлял хотеть рассказать все это, рассказать хоть кому-нибудь, кто готов слушать.

— А что насчет тебя? — резко спросил он. — Как ты умер?

— Что?

— Как именно ты умер. Ты ведь не всегда был ангелом.

— Я не ангел, Шерлок.

— Не важно. Ты мог чувствовать вкус еды, и холод, и влагу на губах… что там еще… Расскажи мне.

— Я был глупым. Очень, очень глупым. И любил играть в карты. С родителями мы никогда не были особенно близки, а сестра подалась в суфражистки, сплошной ужас. Я окончил гимназию и уехал из дома, попытать счастья в большом городе. Я родился в Шотландии, если ты еще не понял по моему акценту.

— Почти не чувствуется, — утешил Шерлок.

— Ну, у меня было время для тренировок, — улыбнулся Джон. Вздохнул, окинув взглядом панораму. — Лондон мне совершенно не понравился. Шумно, тесно и кругом обман. Деньги почти сразу кончились. Надо сказать, большую часть я просадил в игорных домах. Я был не слишком удачливым игроком. Другую половину спустил в опиумных. Там же и кокаин попробовал.

Джон замолчал. Шерлок поморщился от досады, так банально все оказалось.

— Умер от передозировки?

— Нет, покончил с собой. Было стыдно, противно и страшно, да еще долги — просто огромные. Надеюсь, Гарри не пришлось с ними разбираться.

— Ты сказал, сестра.

— Гарриет.

— Кошмар.

— «Шерлок» — не лучше.

Они обменялись ухмылками. Потом Шерлок все-таки расстегнул пальто и накинул Джону на плечи.

— Теперь ты раскаялся, и тебя направили на землю, спасать таких же идиотов?

— Вроде того, — неопределенно промямлил Джон.

— Многих уже спас?

— Честно говоря, ты у меня первый.

— Наверное, я должен быть польщен?

— На самом деле нет. Нет, не должен.

— Джон?

— М-м?

— Если не ангел, то кто ты?

Шерлок смотрел на Джона, а тот открыл было рот… и вдруг запрокинул лицо к небу.

— Мне показалось, или…