все сердца разбиваются

— Нет. На меня тоже капнуло.

— Дождь?

— Дождь.

— Дождь!..

— И нечего так радоваться. Мы ведь в Лондоне. По статистике, дожди здесь…

Но Джон уже не слушал. Он вскочил, пробежался по крыше, расставив руки и обратив лицо к темному, затянутому в ночные тучи, небу. Засмеялся и открыл рот, ловя редкие капли. Потом повернулся к Шерлоку, сияя глазами, словно это было настоящим чудом — большим, чем полет.

Шерлок улыбнулся, и Джон снова запрокинул голову, вытянув руки навстречу дождю. Будто только этого и дожидаясь, струи ринулись сверху, забарабанили по крыше, мгновенно окрашивая бетон в черный цвет. Воздух заполнили запах озона и шорох, похожий на белый шум – тот, что бывает в самом начале ливня. В мгновенно образовавшихся лужах вспучились пузырьки. Шерлок вымок до нитки, но домой не спешил.

Джон стоял под дождем, живой и счастливый, а Шерлок смотрел на него, свесив ноги с крыши.

*

Молли уложила руки мертвеца вдоль тела, отошла на шаг, глядя на его тяжелое белое тело.

— Ты же знаешь, что так нельзя, — прошептала она грустно.

— Я принес тебе ореховый крендель, — Джон бодро зашел в комнату, зашуршал салфеткой. — Ты должна попробовать! Я ничего подобного раньше не ел.

— Живешь с ним в одной квартире, беседуешь по душам, смотришь, как он спит…

Джон замер, улыбка его медленно погасла.

— Разве это не то, что все мы делаем? Смотрим, как они спят?

— Ты его полюбил, а так совсем нельзя. Я хорошо тебя понимаю, очень хорошо, — Молли шмыгнула носом. — Но так нельзя.

Нельзя. Джон кивнул. Подошел к мертвому, склонился над ним, гадая, каким цветом были его глаза. Вытолкнул из себя вопрос:

— Такое ведь наверняка случалось раньше. Вы занимаетесь этим вечность. Неужели за все это время не было прецедента?

— Ох, Джон…

— Не смотри на меня так! И возьми уже чертов крендель, я чувствую себя идиотом. Орехи осыпаются.

— Они люди. Мы приходим к ним, а потом уходим. И все. Никогда не будет по-другому, просто не может быть по-другому. Так все устроено. Ты должен попрощаться с ним, Джон.

Должен.

Джон кивнул. Молли коснулась его плеча, но тут же отдернула руку.

— Был похожий случай. Конечно, был. За столько-то лет.

— И как все закончилось? Нет, не говори. Не хочу знать.

Джон неуклюже обошел ее и вышел. Молли прислонилась к столу, взяла руку мертвого в свои маленькие ладони.

— Плохо, Джон. Очень плохо.

Глава 5.

— Печенье хочу, — сказал Шерлок, листая газету. — Помнится, миссис Хадсон приносила. Оставила на кухне.

Джон сидел в кресле с книжкой. За окном поднялся ветер, это был один из тех дней, когда с самого утра будто вечер. Они посмотрели скачки по телевизору, потом немного поссорились из-за свиной крови в раковине, а последние четыре часа провели в молчании. Джон не обращал на него внимания, и делал это так показательно, что Шерлок утомился.

Ему никогда не давалось это легко — сосуществовать с другими людьми. Стоило ожидать, что однажды Джон потеряет терпение и уйдет. Вот только Джон оставался, всякий раз.

Куда бы он делся.

— Печенье, Джон, — сказал Шерлок снова. Джон захлопнул книжку и сердито уставился на него.

— Ты ведь знаешь, что я не обязан ходить тебе за печеньем?

— Знаю.

Они помолчали.

— Так ты сходишь? — не отрываясь от газеты, уточнил Шерлок. И улыбнулся уголком рта, когда услышал тяжелый вздох и едва слышное ворчание, стихшее, когда Джон скрылся на кухне. — И чаю налей, — крикнул вдогонку. Закрыл газету и запрокинул голову на спинку кресла, слушая звяканье посуды.

Прошлой ночью ему приснился сон. Про Джона.

Они были в гостиной, Шерлок так же сидел в кресле, в той же позе, в домашнем халате. Джон слонялся поблизости, ворчал, шумел, говорил с телевизором, был таким же невероятным и нелепым, как и всегда. Потом в дверь постучали.

— Не открывай, — сказал Шерлок. Но тут же понял, почувствовал: все равно откроет.

— Кто-то к нам пришел, — Джон поспешил к двери, а Шерлок замер в кресле, парализованный ужасом. Не мог остановить, не мог спастись, только крикнул в спину:

— Не надо!

Джон повернул ручку, и тут же в комнату хлынуло молоко. Белое, оно было повсюду. Быстро заполняло комнату. Шерлок тонул, барахтался, фигура Джона казалась вытянутой, словно тень, и очень далекой. Невыносимо белой. Шерлок пошел ко дну и проснулся.

— Теперь только попробуй сказать, что ты их не хочешь, — Джон поставил блюдце на журнальный столик, с кряхтением опустился в соседнее кресло, поджав под себя босые ноги. В высоком стакане, который он держал, плескалось холодное молоко.

«Сон по Фрейду?» — Шерлок скосил глаза на Джона, успел заметить, как тот облизывает верхнюю губу, снимая языком молочные капельки. Застыл, собирая и сохраняя информацию.

— Что? — вопрос осыпался крошками, надкушенное печенье полетело в Шерлока. — Я нервничаю, когда ты на меня так смотришь.

— Как?

— Как будто я моча в баночке. Как будто я какой-нибудь экзотический вирус, или… не знаю.

«Видит, но не замечает», — Шерлок подавил вздох и снова взялся за газету, в надежде прочитать о вспышке какой-нибудь загадочной эпидемии.

***

«Со мной ничего не происходит».