Все схвачено

– Ничего с Гумбольдтом, – сообщил Легат, умащиваясь на кресле перед письменным столом Полковника. – Не исключено, что уже в застенке ваш Гумбольдт… Вот все про него: ах, умный, ах, хитрый, ах, семи пядей… а попался как дитя малое. Пасли его наши. А как приказ вышел – взяли. Аккурат, когда я там был проездом.

– И что теперь? – малость упавшим голосом спросил Полковник.

– А ничего. Его ж не в тюрьму, не в зону, не на лесоповал. Поговорят по душам и отпустят. Следить будут, конечно… А что бы вы сделали на своем месте?

– На своем я бы его не трогал. Кто работу станет работать? В ее правильном исполнении и наша и ваша стороны заинтересованы кровно.

– Ну уж и кровно, – решил не поверить Легат. – Жили до поры без нашей подсказки и дальше бы жили… Согласитесь, чего-то захребетное во всем этом есть. Вон, Моисей водил евреев по пустыне сорок лет и никого ни о чем не спрашивал. И довел. Место говенное, правда, но сами захотели…

– Здрасьте, не спрашивал! А Всевышнего? А заповеди?

– Откуда у члена Партии такие знания Книги Книг? Подозрительно. Вы, часом, не ходите тайно в синагогу?

Не погнушался цитатой, но Полковник, похоже, ее не знал. Но на подколку не обиделся.

– Не хожу, – сказал. – А Библию читал. Интересно было.

Настроение у Легата случилось заковыристое. На хамство почему-то тянуло.

– Читали, понимаешь… Моисей у Всевышнего Закон взял, а не карту с проложенным маршрутом. Вам-то зачем наши Законы? У вас свои есть. А мы вам маршрутики рисуем: туда, сюда, с этим не играть, этому не мешать… Мы в ваше время жили – никого ни о чем не спрашивали.

– Ага, – засмеялся Полковник. У него в отличие от Легата настроение было прямым, как провод. – А то вы в наше время не живете!.. Хотите, я завтра вам приведу персонально вас – только на сорок лет моложе. А чего? Найти – плевое дело. С утра и доставим. Поболтаете, сами – молодость вспомните, а он, то есть вы сегодняшний, ну, честь даю, начнет у вас подробно выспрашивать: что с ним будет через год, через десять лет, через тридцать… Вы ему поможете? Вы ему правильно все скажете, как на самом деле, как должно быть? Или вам хочется чего изменить в прошедших годах? Жену, к примеру, поменять…

– Хам вы, Полковник!

Ну, какой теплый разговор получается!

– А вы – сама любезность. Ангел с крыльями! Мы жили, как умели, ни у кого ничего не спрашивали, сами решали. А тут вы – надо то, надо се…

– Так откажитесь.

– Во-первых, поздно. Во-вторых, вы не отстанете. Ну, не вы персонально, а ваши эти…

– Это и ваши эти.

– Согласен. Мы тоже по дури вляпались… Но согласитесь, Легат, мы вам нужнее, чем вы нам. Это вы безумно боитесь, что мы чего-то не то сделаем, не туда шагнем, не с тем задружимся, и ход истории – ку-ку: свернул на параллельную трассу. Или вообще наискосяк. И у вас теперь… что?.. ну, к примеру, другой Верховный. Тиран и мизантроп. Как там у вашего любимого фантаста: эффект бабочки?

Легат засмеялся.

– Ладно, побоксировали и разбежались. Почитать мне собрали?

– Учитаетесь. Со скорочтением знакомы?

– Вся моя нынешняя жизнь, Полковник, – сплошное скорочтение. Только книгу начал, как сразу – конец.

– Да бросьте плакаться, Легат! – Полковник продолжил литературные аллюзии. – Серединку мы с вами в соавторстве пишем.

– Да нет, – не согласился Легат и встал со стула. Ему надоел этот словесный волейбол. Полковник был человеком вполне эрудированным – для полковника Конторы, конечно, но говорить им было не о чем – всерьез говорить. Пока Легат не влезет в историю Гумбольдта подробно, а не по верхам. – Да нет, – повторил он, – серединка уже написана, как мне известно, а мы с вами невесть зачем караулим текст. Как там у классиков: чтоб не украли… Рад видеть… Да, кстати, если вы не знаете: я теперь Гумбольдтом работаю. На полную ставку.

– Мне ли не знать! – театрально воскликнул Полковник. – Я, между прочим, ваш прямой начальник. Вы как к этому?

– Начальников, как и родителей, не выбирают, – вздохнул Легат. – Но я не ропщу.

– Ну и славно. Если что, я – на месте, – сказал Полковник, провожая Легата до дверей. – Там, в приемной, ваш помощник вас дожидается. Чтоб вы не потерялись в пути…

Помощник был капитаном, здесь Легата уважали на одну звездочку больше, чем в его времени.

Да и кабинет оказался более просторным. Помимо письменного стола и приставного к нему, имелся стол для заседаний и даже нечто похожее на уголок для интимного собеседования… или допроса, как лучше?.. а в противоположном от интима углу жила пальма в кадке, то есть нечто Легатом подзабытое. При всей внешне казенной архаичности Службы пальм в кабинетах коллег Легат не видел. Хотя, может, в холлах?.. Да и к чему пустые аналогии? Начальники приходят и уходят, а всякие там завхозы, коменданты, технари остаются. Они политически надежны при любом режиме. Как и повара, официанты, уборщицы etc…