Все сложно

– Такую татушку ты подарила Хейзл в день, когда мы встретились. Маленькую, временную. Помнишь? У меня осталась только ее фотография на телефоне, так что не знаю, точный ли рисунок… Я сделал это в Вегасе. Для тебя. – Он проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе. – Фи. Мне было дико одиноко, пока ты нас не нашла.

Я прижимаюсь к татуировке губами и закрываю глаза. Потом заставляю себя встать. Не знаю, какие слова подобрать для тех чувств, которые клокочут у меня в груди и просятся наружу. Лучше я ему покажу. Я целую его и, пятясь к кровати, тяну за собой.

– Ты уже знаешь, что я на противозачаточных. Хотя у меня больше года никого не было. Но я проверялась: никаких аномалий не выявлено.

Майер нервно смеется.

– Фи, с моего прошлого раза прошло уже четыре…

– Месяца?

– Года.

У меня отвисает челюсть. Я тут же спохватываюсь и захлопываю рот, боясь смутить Майера, но уже поздно: он заметил мою реакцию и хохочет.

Здорово. Мы можем стоять голые и на взводе, но при этом продолжать смешить друг друга.

– А чего ради, ты думаешь, я хожу в зал? Мне же надо сбрасывать напряжение. Оно стало зашкаливать с тех пор, как в мою жизнь случайно забрела одна прекрасная смешная рыжеволосая заноза.

Он надвигается на меня своим большим телом – я сажусь на постель. Он продавливает матрас коленом – я ползу в глубь кровати. Его улыбающиеся глаза не отрываются от моих. Он подхватывает рукой мои волосы, так что они ложатся веером, когда я опускаю голову на подушку.

Майер устроился между моих ног и весь дрожит, но его взгляд остается нежным.

– Фи, я серьезно. Я долго не протяну, – произносит он глухим шепотом и порывисто усмехается.

Я провожу пальцами по пульсирующей коже у него на шее.

– Ну и ладно. Сегодня не последний раз, когда я тебя раздеваю, Майер Хэрриган.

Ты мой. А я твоя. Твоя, твоя, твоя.

Теперь я тоже дрожу, хотя пытаюсь не поплыть. Кто-то из нас двоих должен сохранять самообладание. Пусть сейчас это буду я – для разнообразия.

Когда Майер проникает в меня, я перестаю дышать. Я так полна им! Так полна желанием, счастьем и тем чувством, которое распирает мою грудь, – любовью! Он начинает двигаться, мои ощущения достигают порога и поднимаются на градус выше. Я блаженно вздыхаю.

Я вся обратилась в осязание, зрение и слух. Они переплетаются друг с другом, образуя петли без конца и без начала. Я вижу, как к лицу Майера приливает кровь, как затуманиваются его глаза, как жилка на лбу вздувается от напряжения.

Со стоном повернув голову, я цепляюсь за руку, опирающуюся о матрас чуть выше моего плеча, трогаю губами кожу крепкого запястья и чувствую ее вкус.

Я слышу хрипловатый голос. Прикасаясь ко мне, Май говорит, что я прекрасна – еще прекрасней, чем в его мечтах. А я говорю ему, как я счастлива, что мой зонтик однажды сломался.

Я ощущаю ту силу, с которой Майер мнет мое тело. Наверное, останутся следы…

Его мышцы сокращаются при каждом новом ритмичном движении. Приятно царапая мои бедра жесткими волосками, он вместе со мной поднимается на колени. Теперь он толкается вверх, обнимая меня все крепче и крепче. Одна рука прижата к моей спине, другая скользит вверх по позвоночнику и ныряет в волосы.

Я чувствую сладостную ноющую боль, чувствую жар и влажность наших соприкасающихся тел.

Вновь опустив меня, Майер слегка прибавляет темп. Его движения так безжалостно размеренны, что я схожу с ума. Наши вздохи и стоны смешиваются. Наконец он нежно прикладывает ладонь к моему животу и нажимает большим пальцем чуть выше того места, где мы срослись друг с другом.

И я рассыпаюсь. На миллионы частиц, более ярких, чем блики восходящего солнца в оконных стеклах. Все мысли ушли. Только о нем я могу думать: о тяжести его тела, о том, как он ослабил самоконтроль, когда я, всхлипнув, произнесла его имя… Он сжимает меня еще сильнее и, подняв мое колено, продвигается еще глубже. Свободная рука уперлась в изголовье кровати, чтобы я не скользнула назад и не ударилась головой. Прорычав ругательство, Майер с трудом выдыхает мое имя. Он больше не в состоянии себя сдерживать. Мои ногти царапают его ягодицы, мои губы неуклюже ползают вверх и вниз по его лицу, наши тела бьются друг о друга. Я ни на секунду не могу отвести взгляд. То, что я сейчас вижу, слышу и ощущаю, – это больше, чем могло бы породить мое воображение. Наконец он кусает меня в плечо и, обмякнув, падает мне на грудь.

Потом мы смеемся, опьяненные друг другом. Я глажу его лицо, а он мое. Мы нежно целуемся и снова смеемся, как ненормальные. Вот. Вот что такое радость.

– Господи! Зачем же мы так долго ждали? – говорю я, трогая пятками его икры.

– Не знаю. Знаю только, что нам надо подзаправиться, прежде чем мы продолжим.

– М-м-м… Хорошая идея.

– Ты про еду? Чего хочешь? Рогаликов? Блинчиков?

– Продолжить, – отвечаю я и, подняв голову, прикусываю его нижнюю губу.

Глава 30

Фарли

До завтрака дело так и не дошло. Мы было заказали его, ненадолго расцепившись, но забыли о нем, и он остыл у нас под дверью.

Потом мы заказали ланч. И второй ланч.