Все случилось летом

— Люди добрые, несчастье-то какое… Я спозаранок проснулась, гляжу, хозяин прямо как был в одежде улегся на кровать и крепко спит, меня не слышит. А он завсегда раньше просыпается. Стала будить… Господи, помер… И дверь конюшни нараспашку. Салниса нет… Обыскалась повсюду, нет и нет… А на столе деньги и записка: «Это за Салниса. Я его все-таки покупаю». Господи, да что ж это? Несчастье-то какое…

1956

СЛАВНЫЕ РЕБЯТА

1

Где же он мог ее видеть?

Милая, удивительно знакомая девушка прошла мимо и кивнула ему, улыбнувшись. Прошла так близко, что Имант Цемит разглядел непросохшие после минутного дождя капли, подобно серебряной паутине на осеннем лугу, блестевшие у нее в волосах. Пройдя немного, Имант оглянулся. Девушка — тоже. Затем каждый пошел своей дорогой.

В одной руке у него была сетка, в ней несколько картошин. В другой — долгоиграющие пластинки: два концерта для скрипки с оркестром и одна из серии «Скрипачи мира». По правде сказать, пластинки покупать не стоило — в кармане остались одни медяки, а до получки еще целых три дня. Он и не думал их покупать, но, зайдя в магазин, не смог выйти, ничего не купив. Дурацкая привычка — лишь бы купить, позволяют финансы или нет. К тому же вспомнил, что в теткином чулане накопилась груда пустых бутылок. Тоже капитал. На худой конец можно будет сдать…

«Прошла, будто душистым садом повеяло», — подумал Имант. Или так пахнет теплый летний дождь? А может, липы на горе Гризинькалн? Где он все-таки встречался с этой девушкой? И когда? Нет, не вспомнить, как ни пытайся.

Имант шел не спеша. Торопиться некуда: воскресенье. А чуть впереди шагал плечистый парень в хорошо подогнанной, отутюженной форме офицера торгового флота. Он бы не обратил на парня никакого внимания, как и на других прохожих, шедших навстречу или обгонявших его, если бы моряк не сошел на той же трамвайной остановке и если бы не следовал той же дорогой, что и он. И все время впереди.

За Гризинькалном моряк принялся изучать номерные знаки с правой стороны улицы Пернавас. Остановившись перед домом Иманта, незнакомец, поколебавшись немного, решительно вошел во двор и толкнул дверь, вначале подняв глаза на дощечку, где были проставлены номера всех квартир подъезда. Имант шел следом, чувствуя что-то вроде азарта — интересно, что будет дальше.

Незнакомец поднимался по лестнице. Второй этаж, третий, четвертый… Еще снизу Имант заметил: моряк изучает дверь его квартиры. Тот довольно долго раздумывал, прежде чем позвонить. И поскольку никто не открыл, постучал — сначала тихо, потом погромче.

«Наверно, ко мне», — подумал Имант, взбираясь на свой этаж. Моряк посторонился, при этом они смерили друг друга изучающими взглядами. Незнакомец оказался румяным крепышом с тонкой талией и длинными ногами. Фуражку с крабом он для форса сдвинул набекрень, впрочем, самую малость, чтоб все было по форме. Поверх нейлоновой сорочки черный галстук с готовым узлом — это Имант сразу отметил, сам носил такие: канители с ними меньше. Кроме того, гость был надушен, — видимо, прямо из парикмахерской.

Имант переложил сетку с картошкой в другую руку, не спеша нащупал в кармане ключи, отпер дверь. «Сейчас что-нибудь спросит», — промелькнуло у него в голове, но моряк ни о чем не спросил, позволил затворить дверь, а сам остался на лестнице. «Все равно позвонит», — с досадой подумал Имант: он собирался проиграть пластинки, как обычно это делал по возвращении из магазина.

Теткина квартира состояла из крошечной кухни и комнаты. Тетка взяла к себе Иманта из деревни после войны, когда он остался круглым сиротой. На кухне холостяцкий беспорядок: немытая посуда с огрызками, объедками, тряпки, полотенца в самых неожиданных местах, и все покрыто слоем пыли. Тетка уехала погостить к родным, приходилось самому заниматься хозяйством. «Скорее бы возвращалась», — с грустью подумал Имант. Кое-как сдвинув в кучу посуду, прикрыл ее старыми газетами. Вошел в комнату, распахнул окно. «Сейчас позвонит», — решил он. И в самом деле, над дверью зазвенел звонок.

Очутившись на кухне, моряк огляделся, пригладил ладонью волосы. Они у него были светлые, непослушные, а из-под ресниц, почти белых, настороженно глядели серые глаза.

— Я могу видеть Иманта Цемита? — проговорил он, переминаясь с ноги на ногу.

— Это я, — ответил Имант. — Прошу сюда, в комнату. Извините за беспорядок, но тетка в отъезде и вообще… — Тут он махнул рукой, словно отказываясь от дальнейших объяснений.

— Юрис Томаринь, — представился моряк, добавив шутливо: — по батюшке Петрович!

Но хозяин про себя отметил, что веселость наигранная, гостю сейчас не до шуток. Они обменялись рукопожатием, и моряк почему-то долго не отпускал руку Иманта, хотя тот и пытался ее высвободить, а когда это не удалось, хозяин вымучил глуповатую улыбку и произнес, через силу скрывая раздражение:

— Да вы садитесь!