Все свои

А вот проносятся предсмертные мысли – сколь прозаические, столь и трагические. «Вареная колбаса» – это и то, что сделало Анну Марковну тучной, и назойливое видение, и чуть ли даже не резюме ее жизни, – и вдобавок еще, кажется, перекличка с «пошире рот свой». Причем ничто подробно не проговаривается – читатель по ключевым словам выстроит, что требуется, из своей головы. Такой вот «микророман» – концентрированный и многослойный текст, в котором читается – при всей его краткости – и судьба, и эпоха.

А вот стихотворение более, скажем так, дидактичное и патетическое – но точно так же ошарашивающее неожиданностью и силой видения:

* * *

Ты все еще с ними? Так они же боятся!
Выходят из-за угла из касок, из-за затвора,
выстраиваются в лоб, в висок, в затылок равняться,
кричат, воруя от страха: «Держите вора!»
Ты все еще с ними? Так они же в ботинках!
Вон протоптали – латай теперь – дырку в заборе,
выбоину в голове, яму в окне, книжку в картинках.
Вон они говорят, шапки горят на воре.
Ты все еще с ними? Так они же сквозные!
В ушах свистят, в голове шумят, в глазах двоятся.
Выходят из-за угла похожие запасные.
Очень хотят убить. Но убить боятся.

Помните у Лукьяненко в его «Дозорах» такую штуку – «сумрак»? Стихи Людмилы Херсонской, по-моему, как раз о том, что видно в сумраке, – о метафизической сути явлений. Внешнее, маскирующее не то что растворяется, а обретает вид отчетливых знаков. Перед нами и слуги режима, и «духи воздуха» – то есть бесы. Их материальность постепенно растворяется: только что «вышли из-за угла» – и вот уже «в голове шумят». Цепочка образов выстроена сначала как бы логически, потом по ассоциации, а потом и вовсе по интуиции, по озарению – и появляются такие нелогичные, но убедительнейшие выражения: «воруя от страха», «яма в окне», – подключившись к магии стиха-заговора, догадываешься, о чем речь. Понимаешь, что значит «они сквозные», и без подсказки ясно, чего боятся.

…Перед нами видение души, наблюдающей мир душ и сопутствующих им духов, – но смотрит не ребенок. Этот зритель, по-моему – ангел-хранитель, все знающий про людей, но не устающий им дивиться и сострадать.

Павел Сорокин

Ванкувер

Жизнь такая

Отрез