Всё тот же сон

А потом плакала над твоими письмами. Что же это происходит? Всё у нас пошло кувырком с тех пор как мы разъехались. Я чёрт знает где работаю, ты сидишь вообще. Тоска! Тоска! Зачем нам это всё? Неужели мы с тобой ничего не стоим? Нами можно жертвовать? Зачем? Зачем? И ещё, хотя бы сами собой жертвовали, а то мне всё кажется, что это кто-то считает возможным приносить нас в жертву, что это кто-то жертвует нами, нашими чувствами, нашими жизнями. А на это, ей-богу, никто не имеет права.

Наше расставание бессмысленно и преступно. Нам надо быть вместе. Это элементарно. Это ясно нам обоим. Это ясно всем, хоть немного знающим нас порядочным людям. В чём же смысл? В том, чтобы мучаться, ломать жизни, чтобы всё летело кувырком? И ведь летит.

Не сердись на меня за всё это. Но я думаю: не надо этого года. Это плохо кончится. Это уже хуже плохого. Я не хочу, не могу так. Это не истерика. И на тебя никакой злости. Наоборот, я чувствую, как тебе плохо. Я знаю, что и ты не можешь без меня. Я чувствую это в каждом твоём письме. И если я говорю, что мне жалко нас, то неизвестно, о ком я больше говорю. Но я чувствую, что сил на эту жизнь у меня не хватает. Иногда мне кажется, что лучше бы нам расстаться. Хоть было бы всё ясно. Но всё во мне протестует против этого. Я мучаюсь ужасно. И за себя, и за тебя. И я всё меньше способна поверить, что так и должно быть, что мы должны жертвовать собой.

Ах, эти письма! Я не могу жить только ими. В них ничего не скажешь, ничего не передашь. Ими не заменишь нашей близости. Милый, ведь писать мы можем всю жизнь, так больше никогда и не встретившись. Разве это жизнь? Ведь мы же не можем жить врозь. Так зачем, зачем эти мучения? Ради бога, не надо ни тебе, ни мне этого «креста». Это ужасно, мой любимый, моя единственная радость. У меня всё плохо, плохо. Мама рвётся тебе написать, что я гуляю и чтобы ты приезжал. А я гуляю очень мало. Мне осточертели «любовники» за несколько дней. Но однажды я не пришла домой ночевать. Специально, чтобы показать матери, что я буду делать то, что хочу. Господи! Что было! А я мирно проспала всю ночь. Какая всё это гадость!