Все цветы мира (СИ)

Аой заметила, что дрожит от шока, страха и холода. Она хотела было встать, выбраться из покрытой тиной жижи, но замерзшие руки не подчинялись, никак не могли найти точку опоры, что-то постоянно мешало, давило на непослушные пальцы. Раздался плеск, когда Зеницу бросился к ней сквозь грязь. Юноша помог Аой подняться, поддержав за талию, а убедившись, что она может стоять самостоятельно, обнял, до дискомфорта крепко прижав к себе. Хотя в объятиях Зеницу было тепло, как возле костра, Аой попыталась отстраниться, чтобы не запачкать его форму еще больше, но парень не позволил, а лишь сильнее сжал ее свободной рукой, напряженным внимательным взглядом изучая окрестности.

Должно быть, не почуяв опасности, Зеницу спрятал меч. Аой ощутила ладонь спасителя на своей голове. Такую ласковую, заботливую, совсем не то, что у его двойника, отбросившего ее в сторону, как ненужную игрушку.

— Тихо, тихо, не плачь… Это я виноват. Я всего лишь ранил демона, не смог убить. Не бойся, он сбежал, — утешал ее Зеницу, гладя по волосам, но до сих пор осматривая заросли камыша и густого кустарника. — Зато теперь известна его техника крови. Демон обращается в кого-то знакомого, чтобы запутать жертву, поэтому так легко заманивал деревенских в лес.

Разве она плачет? Да, точно, плачет. Ладонь Зеницу соскользнула с волос, и Аой почувствовала, как парень бережно разжимает ее застывшие пальцы. Клинок все время был в ее руке? Зеницу осторожно забрал оружие и спрятал в ножны. Аой горько рыдала, укрывшись у него на груди. Она проливала слезы вовсе не потому, что боялась или страдала от холода. Нет. Зачем ей ничирин, зачем этот жалкий кусок металла, если она никогда не сможет поднять его против дьявольского видения? Зеницу все неправильно понял. Демон превращался не просто в знакомого человека, он превращался в любимого…

***

Аой немного пришла в себя по дороге к лагерю. Зеницу с легкостью вывел их из болота, ориентируясь на треск горящих дров. Оказалось, до места их ночевки было лишь минут пять ходьбы, хотя Аой готова была поклясться, что успела пробежать километры. Так странно, ее жизнь чуть было не оборвалась, а здесь даже костер не успел прогореть. Зеницу усадил ее у огня, набрал в котелок новой воды взамен почти выкипевшей, и ушел к реке, чтобы смыть с себя грязь, тину и постирать одежду.

Согревшись, Аой решила, что помыться действительно хорошая идея. Ей было слишком страшно заходить в темную воду одной, поэтому она заставила терпеливого Зеницу стоять на берегу и категорически запретила подсматривать. Хотя встреча с демоном наверняка повлияла и на него, парень стоически выносил ее просьбы и ни словом не обмолвился о нарушении приказа ждать его в лагере.

Раздевшись догола, Аой по колено зашла в реку. Вода вновь окатила холодом ее только-только отогревшееся тело, но было приятно избавиться от начавшей подсыхать болотной грязи на лице и руках. Да и честно говоря, ее грел вид Зеницу, оставшегося на берегу. Юноша стоял спиной к ней, одетый лишь в брюки, а сверху закутавшийся в одно из шерстяных одеял. Зеницу выглядел таким домашним, уютным…

— Я выхожу, не оборачивайся! — крикнула Аой.

— Хорошо! — ответил Зеницу.

Она быстро выбежала из воды и схватила рубашку, которую, не глядя, протянул ей парень. У них был лишь один комплект сухой формы на двоих, пришлось разделить его по справедливости: Зеницу достались брюки, Аой забрала себе рубашку. Хорошо, что Зеницу был примерно на голову выше, его рубашка едва-едва, но все же прикрывала ее прелести.

— Прости, она не очень чистая, да к тому же рваная, — извинился Зеницу, краснея.

Но для Аой это была лучшая одежда на свете. Она вернулась к огню, укутав голые ноги одеялом, и теперь тайком вдыхала едва уловимый мужской мускусный запах, исходивший от воротника. Заметив порванный левый рукав, она с нежностью провела пальцами по краям дыры. Именно эта рубашка была на Зеницу, когда он спас ее от одичавшей собаки, и когда она впервые задумалась о том, что же за человек находится рядом с ней.

Спустя примерно полчаса Зеницу уснул. Парень сопротивлялся, отказывался, он хотел дежурить всю ночь и дать ей выспаться, но Аой уговорила его отдохнуть. Бедный, он и так весь день бродил по деревне, а потом еще этот демон… Невооруженным глазом было видно, что мальчик вымотался. Зеницу согласился лечь при условии, что Аой разбудит его, как только устанет, но сейчас, глядя на его мирный глубокий сон, ей кажется, она может сидеть так ночами напролет, любуясь симпатичным лицом со шрамами-молниями.

Неужели прекрасное видение, настигнувшее ее на болоте, означает, что она влюбилась в Зеницу? Но почему, в чем была причина? В жалости, которую она испытала, заметив его постоянное уныние? В привлекательности этого мальчика, зацепившей ее тогда, ранним утром? Или в признательности за то, что он был укушен бешеным псом вместо нее? Бесполезно, она до утра могла бы перечислять возможности, посеявшие чувство в ее сердце, но итог был один. Из всех мужчин ее интересовал только Зеницу Агацума.