Все в руках твоих

  - Я знаю Тамаа еще недостаточно, чтобы доверять ей так же, как семье, но она для меня важна. Если отец сочтет, что она грешна, я не буду спорить, но буду просить о снисхождении к ней и доверии ко мне, как к ее поручителю.

    Женщина неприятно оскалилась.

   - Изо всех женщин и девиц, встретившихся тебе по пути, решил выбрать именно ее?

   - Я не выбирал, это воля Богов.

   - А не слишком ли называть свою похоть, изъявление Богов?

   -  Я чувствую к ней не только похоть.

   - Не сомневаюсь. – прервал спор мужчина. – Но призову тебя к осторожности и ответственности. Если готов за нее нести ответственность, я согласен заручиться поддержкой Отца и поручить тебе ее. Однако думаю, что пока это не нужно, ведь она, как мы считаем, ничего запретного не совершила. И мне будет интересно с ней пообщаться и как с темной, и как с той девицей, которую ты избрал.

   - Темная уже не девица. – съязвила женщина.

   - Это не важно, Бокаса. Это совсем не важно. – задумчиво произнес мужчина, а потом обратился в Долону: - Ступай, помоги ей спуститься.

- Благодарю тебя, Старший Брат. - глаза мужчин встретились, и они обменялись удовлетворенными  взглядами.

    Когда Ло поднялся на судно, женщина произнесла:

   - А ты уверен, что темная не будет оказывать на него влияния?

   - Любимая женщина всегда оказывает влияние на мужчину.

   - Слабак. - с презрением выплюнула собеседница.

   - Тебе не понять, Бокаса.

   - Куда уж мне. – усмехнулась она.

   - Он другой, Бокаса. Любому, даже самому крепкому дереву нужна забота и влага, иначе оно иссохнет и треснет. Я, конечно, взволнован, что Ло выбрал темную, но я его понимаю.

   - А если она одна из них?

   - Если одна из них, пусть Ло сам решает, как с ней быть.

   - Он не простит ей этого.

   - Нет, Бокаса, для него страшнее будет, если она обманула его в чувствах. Этого он точно не простит.

   - И как это узнать?

   - Жизнь. Только жизнь дает нам на все ответы, нужно лишь желать увидеть их.

   - А он желает?

  - Зачем ты спрашиваешь, если постараешься сделать все, чтобы он увидел?

 - Ты обвиняешь меня в нечестности?

 - Нет, но я знаю о твоей пристрастности.

- А если я докажу ее не искренность?

- А если ошибешься и разочаруешься в своей жизни?

- Этого не может быть! – самоуверенно ответила женщина.

- В жизни все может быть. Смотри, как бы выискивая ответ для других, не натолкнулась на доказательства, опровергающие твои принципы.

- Посмотрим.

- Посмотрим… - согласился мужчина.

   Когда Томка, опираясь на руку Ло, спуститься вниз, ее встретили пожилой, но крепкий мужчина и высокая, худощаво-иссушенная женщина. Тома не смогла определиться с ее возрастом, потому что увядающая кожа и глубокие морщины, контрастировали с ее порывистостью и энергией. По ней было видно, что она гибка, крепка, вынослива. По холодному, надменному взгляду Тамара дала бы ей лет сорок пять – пятьдесят, но размышления о внешности незнакомки отпали, когда Тамара встретилась с ней глазами. От ненависти в глазах женщины, захотелось отшатнуться, но Долон сжал ее руку, и его поддержка не дала отступить.

   Женщина ухмыльнулась.

   Тамара собралась и с вызовом посмотрела ей в лицо, от страха сжимая руку Брата.

   После этого улыбнулся мужчина.

- Пойдемте. – произнес он добродушно и пошел первым. За ним двинулась Виколот и Млоас, Долон и Тамаа, за ними следовала Бокаса.

    Ледяные бледно-серые глаза женщины наводили оторопь и пугали, но Тома вспомнила слова, произнесенные Долоном, и это придало сил. Она гордо выпрямилась и сделала шаг, вручая себя мужчине, который еще несколько лунных циклов назад убегал от нее, расталкивая прохожих локтями…

Все в руках твоих 2. Цитадель

Цитадель... Что в слове этом? Для Томки страх и надежда, ведь это дом того, кто обещал защищать ее. Но сможет ли Долон сдержать слово, если Отец - глава Братского Ордена при смерти, а Бокаса - одна из сестер борется за право назваться Матерью и встать во главе империи Благоденствия.

Глава 1

   Все плавание Тамара раздумывала, какого человека может уважать Долон? Воображение рисовало главу Братского ордена то мудрым, убеленным сединами старцем, с умными пронзительными глазами, то жестким человеком, властным и суровым, то бородатым мужчиной, полным сил и желчи. Каким угодно, но не сидящим в изящном белом паланкине, скрытом от чужих глаз тонкой кисеей. От недоумения она переводила взгляд с носилок на Долона, а за ее растерянностью с интересом наблюдала вся семья и старший брат.

   Хоть Отец и приехал встретить своих детей, к ним так и не подошел. Единственное, что она смогла разглядеть, так это ухоженные, холеные руки, с отполированными до блеска ногтями, когда Виколот вручал ларец со святынями.