Все в руках твоих

   Они сидели в полутьме молча, прижавшись друг к другу, и грелись.  А потом Томка положила голову на его плечо. Чтобы ей было удобнее, Ло приобнял Тамаа за плечи, и от ощущения близости ее тела, запаха стало просыпаться желание. Стараясь отвлечься, приступил к мысленным подсчетам и почти заснул, когда сквозь сон почувствовал нежное касание к груди и поглаживание. Было приятно, но странно и непривычно. Тамаа уже почти спала. И ему было тоже спокойно и хорошо. Обняв ее сильнее, он крепко заснул.

    Чиа лежала и смотрела, как Брат заботливо согревает продрогшую Тамаа, прижимая к себе. Неожиданно захотелось, чтобы и ее обняли. Она привыкла жить в большой семье, окруженная заботливыми родными, а теперь, сидя в мрачном, провонявшем кубрике, среди чужих мужчин,  нагло оглядывавших всех путешествующих, было страшно и не уютно, поэтому все плавание девочка старалась держаться ближе к братьям и сестрам, особенно к Тамаа и Долону. Брат Долон казался ей сильным, большим, надежным. Со стороны видеть, как он относится к Тамаа, было удивительно и неожиданно, но Чиа лучше всех знала, что с Тамаа возможно все. Она не могла понять особенность подруги, но тянулась к ней и даже решилась за компанию уехать так далеко от дома.

    Млоас, Пена, даже Виколот ей тоже нравились, а вот на Иваю злилась из-за грубостей и гадостей, которые сестра говорила подруге. Но иногда понимала Иву, каково ей тягаться с Тамаа; каково это ощущать себя в сравнении с ней, и в такие минуты испытывала к сестре жалость. А еще Чиа очень жалела облезлого проныру Саху.

   «Раньше Сахатес имел прозвище Золотой Гронг (ласка), был ловким, самоуверенным, упрямым, даже наглым… - размышляла она, вспоминая, как в последнюю встречу перед ней предстал совершенно растерянный и поникший уродец. - Если раньше он был красавцем, потом грозным кровожадным чудовищем, которого все боялись, то теперь жалкое исхудавшее существо, полулысое, облезлое, с выпавшими зубами и вытянувшимися лапами. И глядя на него, не знаешь: бояться или смеяться над его нелепостью.  Шерсть редкая, с рыжими проплешинами; лапы стали тоньше, но длиннее, костлявая шея с наростами проглядывала из-под розовой кожи. Смешной и жалкий...»

    Девочка вспомнила о лысеющем чудище, подвешенном под потолком, и покраснела.

   «Скоро ему понадобятся штаны…» – подумала она, вспоминая, как Сахатес стыдился, когда его поднимали под потолок, потому что некоторая часть тела слишком бросалась в глаза. Когда он ходил по земле и имел более густую шерсть, это было не так заметно, но в тот раз она успела все разглядеть. Чиа позже догадалась, что только из-за нее, он скромно свел лапы вместе и не брыкался, иначе болтавшееся естество начинало смешно трястись. Его пятак от стыда был необычного насыщенного красного цвета. И Чиа было не ловко тоже, но очень любопытно.

   «Если Сахатес еще  облысеет, станет совсем неприлично. Страшный, голый… - ужасное унижение. Тамаа, ухаживающая за сестрой, последние несколько дней не видела Сахатеса, а если бы увидела? Даже не представляю, что скажет, заметив то, что находится у него между лап… то есть почти ног." - об этом Чиа хотела поговорить с ней, но все не выдавалось подходящего мгновения, поэтому подумав, решила пожертвовать одним из платков и попытаться сшить штаны или какую-то повязку. Выбрав не яркий  платок, начала обдумывать, как сшить мужские штаны, однако не знала с чего начать. Никогда раньше она их не шила, в руках не держала и даже хорошо не рассматривала…

    «А вот Тамаа наверно штаны брата хорошо рассмотрела…» - осознав, что думает не о том, девочка попыталась думать о чем-нибудь другом.

    Кроме нее, спящих рассматривали Пена и Млоас. Сестра с некоторой завистью и легкой печалью. Она тоже хотела, вот так к кому-то прижаться, чтобы ее согрели, пожалели. Заметив приунылый взгляд сестры, Млоас улыбнулся и кивнул на свое плечо. Пена возмущенно округлила глаза, покраснела, прищурилась от возмущения, а потом.. а потом успокоилась и улыбнулась в ответ. Конечно, она никогда не согласится на подобное, тем более прилюдно, тем более с Млоасом, которого всегда воспринимала как семью, как брата, но что он подумал о ней, пусть даже в шутку, понял, о чем думает, подняло ей настроение. Сразу стало не так одиноко.

   Млоаса она знала уже давно, и он стал для нее ближе, чем родной брат. Простой, веселый, любит подшутить по-доброму, внешность  не ахти, но все же с ним было легко. Брат был старше ее более чем на десять сезонов, но она не чувствовала этого:  то ли он был так прост, то ли она была не по возрасту взрослой.  Иногда Пена считала брата несерьезным, но именно он заставлял ее чаще улыбаться.

   «Он тоже смотрит на них? И ему тоскливо…?» -  она посмотрела на Млоаса, и он ей подмигнул.

   - Вина будешь? – спросил он так по-простому, будто они частенько выпивали вместе. - Тебе бы не помешало выпить и подремать, выглядишь ужасно.

   - Я не пью от усталости! – возмутилась Пена от подобного предложения. – Я не такая…

   - И я не такой. – прервал ее тираду Млоас. - Поэтому они вместе, а мы гордые, но одинокие.