Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

— В каком смысле? — встревожился военный и сразу заподозрил Князя в корыстолюбии: — Ритулечка, а этот ваш злодеище случаем не бывший медик, перешедший на сторону черного донорского рынка?

— Что? — не понял Стужев, видимо ни разу не участвующий в высокоинтеллектуальных беседах.

— Нет-нет, что вы, — поспешила я успокоить Владимира Михайловича, — этому до светил медицины как до Китая в валенках, тут речь о метафорическом разбивании сердца.

— Метафорическом, — протянул бывший генерал, вперив пристальный и очень подозрительный взгляд в Стужева. — Молодой человек, а вы служили?

Князь как-то нехорошо сложил руки на груди, и уставился на пенсионера не менее подозрительно-пристальным взглядом.

И тут лифт остановился.

— После вас, — произнес Владимир Михайлович, обратившись ко мне.

Как воспитанная девочка я вышла из лифта. Уже вступив в коридор, повернулась… и узрела, как ловким и очень быстрым движением, Владимир Михайлович нажал на кнопку собственно тростью, ею же отрезал путь к отступлению Князю. Дверь закрылась!

Тридцать последующих секунд я стояла в ступоре, думая куда бежать, кому звонить, и вообще я за него дико испугалась! За Владимира Михайловича, естественно, не за двухметрового накаченного няшку же!

Двери лифта медленно разъехались…

— Не служил, — вынес вердикт бывший генерал, гордо покидая кабинку лифта.

Анимешную няшку конкретно глючило на полу. Зубы у Стужева были явно на месте, а вот ребра, кажется, нет.

— Вввладимир Михайлович… — прошептала ошарашенная я.

— Идем, Ритулечка, такси тебе вызовем, нечего девушке вечером одной бродить, идем.

И мы вышли во двор. Там, пока я пыталась понять, что случилось, бывший генерал звонил ничуть не в такси, а сыну старого друга, которого я тоже пару раз видела — Евгению.

— Женечка, — вот то единственное, что сказал Владимир Михайлович.

— Сейчас буду, — ответили в трубке.

Не простояли мы и двух минут, как черный хаммер зарулил во дворик, и остановился напротив нас.

«Женечка» ростом по значительнее Князя и разворотом плеч по внушительнее, вышел их машины, обошел махину, подошел к нам.

— Как оно? — участливо спросил бывший генерал, протянув руку.

— Потихоньку, — ответил шкаф Женечка. — Проблемы?

— Да ты знаешь мутный человечек тут нарисовался, — лексикон бывшего генерала удивил меня не меньше его ловкого обращения с тростью, — документов при нем никаких, зато все кредитки в наличии, и что совсем странно — права явно не местного производства, и не в гаи деланы — я такой качественной печати у местного водилпрома в жизни не видел.

— Права, — спокойно приказал «Женечка».

Владимир Михайлович молча протянул пластик.

Женек в свою очередь протянул руку и… завис. И бывший генерал тоже завис.

— Это вообще кто такой?! — гневно вопросили за моей спиной.

Медленно обернулась — Стужев нервно вытирал кровь с искореженной губы.

— Генерал… бывший, — пробормотала я.

— Бывший? — подойдя, Князь лишил элиту военных подразделений собственных прав, бумажника, тоже судя по всему собственного, карточек кредитных, и даже вытащил из кармана кулон, после чего меня схватили за руку и потащили с места событий, нервно выдав: — Нинзюцу кэгэбешное!

— Кто? — переспросила утаскиваемая Стужевым я.

Мне не ответили.

А едва швырнув меня на сидение феррари сам Князь обошел машину, и Владимир Михайлович и Женечка обрели возможность двигаться, видимо исключительно, чтобы узреть неприличный жест Стужева, который с чувством его продемонстрировал. Затем Князь сел в машину, взревел двигатель, феррари сорвался с места. Позади нас взревел хаммер. Гонка началась.

— Нет, с твоим болезненным самолюбием явно что-то надо делать, — пристегиваясь, пробормотала я.

Сказать что-либо иное было стремно.

— Заткнись, Марго, у меня сейчас все болезненное, особенно ребра!

Мы мчались по улицам города, яркие огни витрин мелькали с запредельной скоростью.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Князь, игноря необходимость вести машину, удивленно воззрился на меня.

— Ну за то, что ничего Владимиру Михайловичу не сделал, — пояснила причину собственной благодарности.

Стужев хмыкнул и выдал:

— Окстись, Марго, причина в том, что у нас военные под запретом.

У меня и так благодарности было мало, теперь вообще не осталось!

— А почему так? — складывая руки на груди, вопросила я.

— Глупо светиться, учитывая, что у некоторых подразделений связи с нечистью, — загадочно ответили мне.

Позади нас все громче ревел хаммер, явно настигая.

— Вот у этого, например, — Стужев вдавил педаль газа.

Несмотря на запредельную скорость — хаммер все еще настигал, причем заметно.

— Елдыга захухренная, — выругался Князь. — Так кто он, этот твой генерал бывший?

Сам Стужев потянулся к приборной панели, что-то сбоку нажал и эта самая панель… отвалилась. Хватанув пластик с датчиками, кругом измерителя скорости, бензина и еще какой-то фигни, Князь попросту швырнул ее назад. В то же мгновение на месте оголенных покореженых проводов засветилась голограмма. Продолжая вести автомобиль одной рукой, парень нажал какие-то символы. Рев двигателя стал запредельным, а машина… плавно взлетела в черное звездное небо.

Я заорала.