— Черт возьми, — сказала она. — У тебя должен быть какой-то расчет. Как бы было здорово, если бы у тебя не было расчета. Мэт, меня беспокоит один человек. Он работает на папу, а я его боюсь. Он похож… немного на тебя. Полагаю, что он дюймов на пять ниже, у него темные волосы, и ни за что в жизни я не хотела бы остаться с ним в комнате наедине, но в нем есть то же самое…
— Что то же самое?
Она нахмурила брови и сказала:
— Я не знаю. На самом деле, внешнего сходства нет, как я полагаю… Это — просто ощущение, но почему-то он напоминает мне тебя. И Дюка Лоугана. Держу пари, что он заслужил те пули, от которых у него остались шрамы. Остерегайся его.
Она протянула руку и дотронулась до моей.
— Ты понял, что я немного послужила тебе в качестве осведомителя.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После обеда мы обошли игорные заведения. Она была без ума от рулетки, для моего простого ума эта игра была слишком изысканной, я никогда не понимал более сложного способа транжирить деньги, чем игрой в кости. Я не могу испытать приятного возбуждения от игр, о которых мне известно с математической точностью, что у меня мало шансов выиграть… таковы азартные игры. Я сыграл несколько раз, вполне достаточно для того, чтобы убедиться, что этой ночью мне не разбогатеть, а затем просто следовал за ней повсюду и наблюдал за тем, как она просаживает деньги.
Что она делала со своими деньгами, меня не волновало, но она начала довольно крепко пить, а в молодости люди, как правило, не знают своих возможностей. У меня было искушение попытаться предложить ей сбавить темп, но я подозревал, что она именно этого от меня и добивается, чтобы снова заявить, что она не подросток, и в частности, не моя дочь, и сколько она пьет, меня не касается. В этом возрасте они всегда очень чувствительны к своей самостоятельности. Я помалкивал и выпивал свою рюмку после ее двух, с тем расчетом, чтобы в конце концов один из нас был бы в состоянии найти дорогу домой, когда подойдет время. До этого момента было еще далеко.
Уже ближе к утру она внезапно сказала:
— Мэт.
— Да, малыш?
— Вот там, около колонны. Мужчина в черном костюме. Я подумала, что мы могли случайно с ним встретиться, если оставались здесь достаточно долго.
Сначала я не пошевелился. Затем я взял ее белую сумочку, вынул из нее сигарету, серебряную зажигалку с инициалами М.Ф., то есть Мойра Фредерикс, закурил сигарету, вынул ее изо рта и вставил ей в губы.
— Спасибо, малыш, — сказала она. — Ты его видишь?
Я увидел его в зеркальце, прикрепленное с внутренней стороны откидывающейся крышки сумочки.
— Я его вижу, — подтвердил я.
— Это — тот человек, о котором я рассказывала.
Ей не было необходимости мне это говорить. Я рассматривал Мартелла. Как обычно, фотография и описание, которые я просматривал, не слишком походили на этого человека в жизни. Он был плотным, его черные волосы были зачесаны с широкого лба назад, и у него был большой рот с мясистыми сексуальными губами. Я вспомнил о его слабости к женщинам, которая обошлась ему в два выговора по службе.
Как Мойра и сказала, он был одет в темный костюм. Он был одним из немногих, что был в этом помещении одет в темный костюм. Черт возьми, это не имело никакого значения. На нем могла бы быть надета маска, и я бы его узнал. В нашем деле вы узнаете, как чувствовать этих людей.
— Если бы вы работали для преступной организации, — сказал Мак, — вас бы называли инфорсерами… чистильщики очень подходящее слово.
Теперь Мартелл исполнял обе роли, инфорсера и тайного агента, доказывая, как я полагаю, что в их деятельности нет большой разницы.
Как я отметил, он носил пистолет в кобуре под мышкой, что соответствовало его прикрытию, как телохранителю Фредерикса. Судя по досье, он ловко обращался с пистолетом, настолько ловко, насколько это было возможно с кобурой, висевшей под мышкой. Но это не имело никакого значения. Мы не слишком стремимся играть в открытую. Когда придет час, и ему потребуется его пистолет, чтобы свести со мной счеты, у него все же либо не хватит времени, чтобы его достать, либо не будет его совсем.
— Довольно красивый тип, — сказал я, закрывая сумочку.
Потребовалось небольшое усилие, чтобы так поступить и остаться сидеть к нему спиной. Мне вдруг захотелось, чтобы мой револьвер 38-го калибра был со мной. Единственный достойный ответ хорошему стрелку из пистолета, это — другой пистолет. В Европе не очень хорошо владеют пистолетом и склонны считать его чуть ли не уменьшенной винтовкой. Иногда они даже снабжают своих людей, прости Господи, складными прикладами! У них нет чудесных старинных традиций по пользованию револьверами, как у нас. Но я уверен, Мартелл исполняет роль гангстера достаточно долго для того, чтобы овладеть этим искусством.
— Как давно он работает на твоего папашу? — спросил я.
— Не знаю, — ответила она. — Думаю, что не очень долго, но он был уже здесь, когда я вернулась из… Не выпытывай, Мэт. Я указала тебе его, потому что… в нем есть что-то, что чертовски меня пугает.
— Понимаю, — сказал я. — Он напоминает тебе меня. Это, должно быть, любого чертовски напугает.