Все зеркало

Анализатор излучения показывает полную чушь: уровень освещённости ожидаемо мизерный, но превышает расчётный на четыре порядка. Даже если слой льда абсолютно прозрачен, свет далёкого Солнца не может проникать на глубину ста километров океана с такой силой. Даже если нижняя кромка почему-то флюоресцирует. Даже если она – сплошная рабочая зона реактора, которому на Европе взяться неоткуда, твою мать!

Отключил, чтобы не раздражал.

А вот тектоническая активность радикально ниже расчётной. Трижды тестировал цепь: датчик не врёт. Но что тогда разогревает воду, не даёт всему планетоиду превратиться в кусок мёртвого льда? Приливные силы, тепло мантии? Не хватает данных.

Зато биохимический анализ принёс роскошный результат. Невозможный! Невероятный!

Я просто лучший. Само совершенство.

Та-дамм! Литавры! Приготовились?

Здесь есть жизнь.

Первая же проба дала сумасшедшую концентрацию вирионов. Не земная лужа под солнышком, конечно, но очень много. И органические остатки. Очень жаль, что барахлит биокомплекс: он свихнулся и показал характеристики, аналогичные земным. Видимо, перепутал заложенные изначально контрольные данные наших форм жизни и полученные здесь. Спящий вирус Коксаки за семьсот миллионов километров от Земли – как вам?

С трудом подавил желание устроить биокомплексу карательное лечение электрошоком. Забросил трос с приёмником на максимальную длину в двести метров. Первые шесть попыток – аналогичный бред, но я переупрямил эту железяку. Седьмой цикл показал нечто фантастическое. ДНК с другим набором псевдонуклеотидов! То есть, вообще не дезоксирибонуклеиновая кислота, если говорить строго. Аналог. Название я ещё не придумал.

Продублировал забросы в том же направлении, выбрал весь сектор. Повторы результата, причём с повышением концентрации на границе сегмента. Жаль, что на борту нет запасов спирта – отметить это дело.

Шучу. Пить и усваивать алкоголь мне нечем, увы.

Я запустил турбину, проплыл полкилометра, повторил цикл. Нащупал уплотнение сети. Концентрация повышается! Два десятка различных типов клеток той же, фантастической структуры. Что вы знаете об азарте? Рыбак, поймавший одновременно на дюжину удилищ по тунцу в центнер? Тьфу, детский сад.

Я бросился дальше: похоже, близко колония многоклеточных. Может, даже позвоночных. Меня колотило, и это не метафора.

Возможно, из-за этого турбину разорвало. Но, скорее всего, её повредило ещё при посадке. А посадка на планетоид явно была жёсткая. Может, и хорошо, что я был отключен, иначе – сотрясение мозга. Ха-ха.

Оторвавшиеся лопатки разлетелись шрапнелью, пробили корпус. Последствия чудовищные. Я успел отстрелить контейнеры, так что образцов грунта не будет.

Зато остановил течь: струёй под таким давлением теоретически можно резать металл. Был бы я человеком – сказал бы, что испытал нокдаун на фоне панической атаки. Но я, слава богу, не человек. Воду откачал. Два манипулятора работали, так что снаружи подвёл пластырь, изнутри залил металлизированной пеной. Это как подорожником залепить пулевое отверстие, но выбор мой небогат.

Повреждён аккумуляторный отсек. Энергию приходится экономить. Слепить из глубоководного батискафа и межпланетного корабля что-то путное у моих создателей не вышло. Ломается всё, я едва успеваю затыкать дыры, склеивать разорванные цепочки, приводить обрывки в рабочий вид. И это в тот момент, когда я на самом пороге открытия чужой жизни! Но все мои возможности ограничиваются длиной троса. Так человек, наверное, когда-то протягивал голые пальцы к звёздам и стонал от бессилия.

Ловлю себя на том, что часто думаю о людях. Не только тех, кто создал меня и послал на орбиту спутника Юпитера – вообще обо всех, том самом абстрактном человечестве. То ли от вынужденного безделья; то ли это признаки деградации. Глюк работающей на пределе системы. Ворох гриппозных багов. Ежесекундно я теряю десять в пятой степени логических линий и восстанавливаю их вновь, но в неизбежно искажённой конфигурации.

Может, я вообще брежу? Может, я помещён сейчас на испытательный стенд; въедливые приёмщики гоняют меня на разных режимах, подкидывают вводные и фиксируют реакции?

И нет никакой аварии на планетоиде. Нет космического аппарата. Нет непонятной, странной, почему-то пугающей глубоководной ксенофауны на дне чернильного океана; нет ста километров водяной толщи, ледяного щита, миссии «Европа». Сейчас лаборант закинется кофейной таблеткой, похлопает меня по титановому боку и ухмыльнётся: «Годен!»

А может, и никакого лаборанта нет? Вся эта история – набор пикселей на экране ноута скучающего бездельника. И бездельника нет, человечества, Вселенной. Есть случайный извив квантовой неопределённости, который длится миг или вечность – не засечь по хронометру, ведь и времени нет.

Откуда на втором плане, эхом, отражением в мутном зеркале мириады всплывающих звёзд, шелест волн, крики дельфинов? Горячая кожа в солёных каплях, стон, истекающие негой веснушки под пальцами? Мне нужен отпуск.