Всё золото мира

На экране – одна из центральных улиц Лос-Анджелеса – бульвар Уилшир. На самом деле – никакой это не бульвар, а широкая улица с шестью рядами движения. Но день, видимо, воскресный, движение редкое. Камера показывает пикетчиков около одного из супермаркетов – там объявлена забастовка. Судя по плакатам – то ли хозяева отказываются платить положенные сверхурочные, то ли зарплату не поднимают. Трудовой спор, одним словом. Потемкин повернул голову, посмотрел на Хопкинса: зачем это видео?

Хопкинс кивнул успокоительно: «Погоди немного…»

Любительская съемка ведется, очевидно, с балкона здания на противоположной стороне улицы. За кадром вдруг – истошный визг тормозов, удар железа о железо и камера, вздрогнув, перемещается налево. Там внезапно остановился белый фургон, и ехавшая следом «Кямри» не успела затормозить. Камера пытается сделать медленный наезд – и тут же отъезжает снова, потому что события стремительно развиваются. Ого! Да это – не просто уличное происшествие. Сзади вплотную к «Кямри» подкатывает фургон. Теперь автомобиль обездвижен. Двери «Кямри» распахиваются, из них выскакивают двое спортивного вида парней, но выяснять отношения им не приходится: справа и слева от них впритык останавливаются две темные машины, из их окон на «Кямри» нацелены автоматы. Знакомые силуэты. «АКМ», не иначе. Популярное во всем мире оружие…

Между пассажирами и атакующими происходит короткий диалог. Потом один из подъехавших стреляет в воздух – раз, и другой. Из «Кямри» достают какой-то бумажный пакет и передают нападавшим. В это время на капоте «Кямри» и сзади на багажнике, уже размещены какие-то свертки, из которых повалил густой дым – с каждой секундой всё сильнее.

Автомобили, блокировавшие «Кямри», срываются с места и исчезают. Пассажиры из «Кямри» вылезают и пытаются избавиться от дымовых шашек – но подробностей не видно, дым застилает всё вокруг. Вдали слышаться полицейские сирены. На экране – только дым. Изображение исчезает.

– Ну, какие у тебя впечатления? – спросил Хопкинс Потемкина, зажигая свет в небольшом зале. – Да здравствует современная техника! Сейчас – что ты ни сделай, попадешь на экран…

– Дерзкое нападение, – сказал Потемкин. – Вроде бы ничего особенного, но ребята действовали грамотные. И четко. Слаженная команда. Много таких случаев?

– Знаешь, почему я тебе это кино показываю? Потому что эти ребята сейчас, у нас с тобой на глазах, оприходовали курьера, который вез наличку за крупную партию наркотиков. Судя по личностям «пострадавших», принадлежала эта наличка колумбийской группировке.

И, отвечая на незаданный вопрос Потемкина, пояснил:

– Да, медельинский картель, калийский картель – это всё в прошлом. Но Колумбия, как мы с тобой знаем, остается одним из мировых центров наркобизнеса. Противостоят им здесь, главным образом, мексиканские группировки. Тихуанская, в частности. Тихуана – такой городок на самой нашей границе. Городок маленький, а группировка там серьезная, несколько тысяч человек.

– Кто нападавшие?

– Кажется, как раз тихуанцы, – мотнул головой Хопкинс. – Но показал я тебе это, как ты понимаешь, отнюдь не для общего развития. Вот, погляди. Он прокрутил видеозапись до момента, когда из «Мерседеса», блокировавшего «Кямри», выскочили двое с пистолетами. Приблизил экран. Теперь на нем остался один налетчик. Изображение поплыло. Одно нажатие кнопки, другое – и черты нападавшего приблизились, стали четче.

– Ну что, знакомо тебе это лицо?

– Не поручусь… Не уверен на сто процентов. Но вроде похоже на ту картинку по словесному портрету горничной из «Фор Сизонс», которую мы рассылали по отделениям.

– Вот и мне так кажется. А этого человека мы хорошо знаем. И имя, и адрес. Член здешней преступной группировки со странным названием «№ 19». Они с тихуанцами сотрудничают. Мы его не взяли после этой автомобильной экспроприации – наблюдали за развитием событий. Но сейчас, похоже, самое время тебе с ним увидеться.

* * *

Илона Фаркаш незаметно становилась взрослой. Направленность ее карьеры была прежней – она должна была, по мнению матери, а теперь уже и по собственному мнению Илоны, стать если не актрисой, то «топ-моделью». Однако новых успехов не было.

А ежедневная и ежечасная опека матери стала надоедать девушке, чем дальше, тем больше. Начались скандалы. Мать тихо плакала, а ее слез Илона вообще не могла выносить.

И через какое-то время Илона сбежала из дому. Сначала – с прощелыгой, который выдавал себя за продюсера. Осечка. Потом нашелся и настоящий продюсер – третьего или даже четвертого ряда. Он содержал Илону и обеспечивал ей уровень достатка, пожалуй, не хуже того, что был у матери. И все же на «настоящую жизнь», о которой Илона мечтала, это было не очень похоже. Как-то раз на званом вечере ее познакомили с самим Леонардо Ди Каприо, и он даже пригласил ее на танец. Танцевать с ним было приятно, но за этим ровно ничего не последовало…