Все звёзды и клыки

– Нет! – мое сердце сжимается, и я резко отстраняюсь от Бастиана. Я цепляюсь за рукояти своих кинжалов, стараясь удержаться на нетвердых ногах. Он хватает меня за талию, чтобы я не упала.

За парусами на берегу движутся фигуры, которые я едва могу разглядеть. Со стороны кажется, будто эти люди танцуют, пока они не падают на землю или не исчезают в голодных волнах.

Бастиан кладет руку мне на плечо, но я вырываюсь из его хватки.

– ВАТЕЯ! – я выкрикиваю ее имя с таким отчаянием, словно обращаюсь к богу, и наши взгляды пересекаются, прежде чем она поворачивает голову к воде, зная, что должна сделать. Русалка без колебаний бросается за борт и ударяется о волны с громким всплеском и вспышкой золотого света. На мгновение ее плавник появляется над водой, а затем она исчезает из вида.

– Утопи их! – кричу я ей вслед. – Узнай, за кого они сражаются, и утопи всех, кто восстал против нас! – Зудо объявил войну, и единственное, что имеет значение – это Визидия. Я готова на все ради своего королевства.

Над нашими головами свирепствует гром, а капли проливного дождя с шумом бьются о воду. Значит, Ватее придется подобраться поближе к нападающим, чтобы зачаровать их. Мне не нужно беспокоиться о том, что кто-то из находящихся на нашем корабле сможет услышать ее зов.

– Амора! Успокойся и дыши глубже.

Я сжимаю оружие так крепко, что раны на моих ладонях вот-вот разорвутся. Я не обращаю внимания на взволнованные слова, даже не разбирая, кому из молодых людей они принадлежат. Сбоку мелькает профиль Касема, и я понимаю, что он здесь, но никого не могу разглядеть. Все, что я вижу, – это мир, залитый алой кровью, которую я готова пролить.

– Иди к штурвалу, – рычу я на Бастиана. – Доставь нас к пристани.

Он не задает мне никаких вопросов и спешит выполнить приказ, пока я щурю глаза, пытаясь разобрать, что происходит у берега.

Ватея добралась до кораблей. Фигуры на берегу становятся все более отчетливыми по мере того, как мы приближаемся к ним. Они отвлеклись от сражения и теперь медленно направляются к воде, позволяя бурлящему морю поглотить их тела, в попытке пробиться к Ватее и окружающему ее золотому свечению. Я не слышу ее песни, но знаю, что она действует, когда мужчины и женщины начинают опускать головы под воду.

Никто из них больше не всплывает на поверхность.

Мое рваное дыхание немного успокаивается. Ватея расчищает берег, предоставляя нам дополнительное время.

«Смертная Казнь» приближается к Ариде. Как только мы минуем риф, остров как будто начинает притягивать нас к себе. Корабль содрогается, и я крепко хватаюсь за борт, когда мы врезаемся в пристань. Сломанные деревянные доски со всплеском падают в море и исчезают под водой.

Касем бежит опускать якорь, а я бросаюсь к лестнице. Зажав свой стальной кинжал между зубов, я держусь за перекладины одной рукой, не обращая внимания на резкую боль от веревки, которая обжигает мои и без того израненные ладони.

У меня нет времени беспокоиться о мелких травмах. Оглянувшись через плечо, я вижу, как Феррик и Бастиан торопливо отрывают полоски ткани от своих рубашек, чтобы заткнуть уши и не слышать пение Ватеи. Касем отстает от них на несколько шагов, но я не хочу ждать, пока они меня догонят.

– Феррик, помоги раненым! – кричу я, надеясь, что он меня услышит.

Мои ноги вязнут в мокром песке, пока я пытаюсь добежать до аридийских солдат, которые отбиваются от нападающих. Земля усеяна трупами, лежащих в лужах собственной крови, постепенно впитывающейся в песок. Дворцовая стражница, которую я не узнаю, ползет на животе в сторону моря. У нее отрезаны ноги, и она быстро истекает кровью, но песня Ватеи продолжает манить ее к воде.

На берегу осталось всего несколько мужчин и женщин. От облегчения я прижимаю ладонь к сердцу, когда вижу среди них тетю Калею, живую и держащую свой меч в окровавленной руке. Другая ее рука сжата в кулак.

В ее сторону бросается девушка с обнаженным мечом. Глаза девушки исчезли, поглощенные тенями, и кровь струйками стекает по ее щекам. Она ослепла от ярости и магии, а тетя Калея выглядит так, словно ее тошнит. Она размахивает мечом, заржавевшим за годы брошенных тренировок. Когда девушка наносит удар, Калее едва удается увернуться от ее клинка. С искаженным от боли лицом, она отшатывается назад и хватается за раненую руку. Ее рука все еще сжимает какой-то предмет, но я не могу его разглядеть.

Девушка снова поднимает меч, и мое сердце сжимается от тревоги. Я бегу так быстро, как только могу, но этого недостаточно. Я не успею добраться до своей тети вовремя, я не смогу защитить ее.

За мгновение до удара, Калея бросает свое оружие и падает на песок. Она уворачивается, едва не задев лезвие, и запрокидывает голову назад. Дрожащими руками Калея опускает в рот маленькую косточку, покрытую кровью.

Я делаю выпад, чтобы остановить ее, но уже слишком поздно. Она проглатывает кость, и я отшатываюсь назад, как будто меня с силой ударили в живот.