Все звёзды и клыки

Бастиан со вздохом отодвигается от стола. Перед ним лежит щупальце Луски. Я вспоминаю, что хотела доставить его на корабль, но так и не смогла этого сделать. Как мы с щупальцем попали сюда?

Он оборачивается и вздрагивает от неожиданности, поймав на себе мой внимательный взгляд.

– Ты проснулась, – он изучает мое лицо. – Как ты себя чувствуешь? Прости насчет твоей одежды. Ватея тебя переодела. Понимаешь, Феррику нужно было посмотреть, насколько глубока твоя рана.

Я знаю, что чудовище ударило меня, но я не помню, чтобы рана была глубокой. В конце концов, я не видела никакой крови. Я помню лишь щупальца, воду и полное онемение.

Впервые опустив глаза, я наконец замечаю, с каким трудом мне дается каждое движение.

– Осторожно! – Бастиан садится на край кровати. – Феррику удалось стабилизировать твое состояние, но нам пришлось пустить тебе кровь, чтобы избавиться от яда. Даже целитель с Сантоса не может вернуть потерянную кровь, – его тело напряжено, а между нахмуренных бровей образовались морщинки, которые старят его лет на десять. От одного взгляда на них у меня голова идет кругом. Я пытаюсь заговорить, но слова обжигают мне горло.

Перед глазами проносятся обрывки воспоминаний о темной, окрашенной кровью воде. О том, как я захлебывалась морем, пытаясь удержаться на поверхности. Мое горло горит, словно я выпила несколько галлонов чистого рома. Я собираюсь с силами, и, наконец, мне удается заговорить через боль.

– Как сильно я была ранена? – хриплю я. – Как долго я спала?

Бастиан аккуратно берет растрепавшуюся прядь моих волос, упавшую мне на грудь, и убирает ее обратно за ухо. Его прикосновение такое нежное, словно я могу рассыпаться от любого неосторожного движения.

– Два дня, – он предостерегающе поднимает руку, когда я пытаюсь сесть на кровати. – Расслабься. Мы уже далеко на юге, и волны здесь довольно беспокойные из-за холода. Даже со скоростью «Смертной Казни» путь до Зудо займет еще несколько дней. Тебе нужно отдохнуть, – его слова сопровождаются долгим усталым вздохом. – Ты что, смерти ищешь? Прыгнуть в воду к морскому чудовищу! Ты чуть не умерла.

– Но не умерла же, – я пытаюсь ухмыльнуться, но мои губы потрескались от соленой воды, и я морщусь, пытаясь открыть рот. Даже до смерти уставшая и почти лишенная способности двигаться, я чувствую, как в моем теле пульсирует адреналин. Он горячит мою кровь и заставляет сердце биться с бешеной скоростью.

Значит, вот как отец чувствовал себя после всех своих приключений? После того как он укротил келпи и преследовал левиафана?

До этого момента никто не мог доказать существования Луски. Этим мистическим существом меня пугал отец, чтобы я отправлялась спать. Он говорил, что Луска поймает меня, если я не лягу в кровать. Что чудовище схватит меня за лодыжки и проглотит целиком. Ведь его любимая закуска – это кости непослушных детей…

В некоторых рассказах его описывали как существо с головой акулы. В других – у него было три головы и отравленные щупальца. В моих ночных кошмарах это был огромный зверь с длинными липкими конечностями, которые хватали меня за лодыжки, и с длинными, как кинжалы, зубами, которыми так удобно пережевывать детские кости. Но в сравнении с реальностью, Луска из моих фантазий – просто милый щенок.

Мне ужасно хочется рассказать отцу о том, что я не только встретилась с легендарным чудовищем, но и укротила его. Вот бы он был здесь, чтобы увидеть все своими глазами.

– Как я попала на корабль? – я пытаюсь облизать потрескавшиеся губы, но во рту слишком сухо.

– Я прыгнул за тобой, – Бастиан говорит таким тоном, как будто ответ совершенно очевиден. – Я не сразу понял, как у тебя это получилось, но заморозить Луску было гениальным решением. И все же ты не должна была так рисковать собой.

Я снова откидываюсь на подушку и зажмуриваю глаза, пытаясь справиться с головокружением.

– Я сделала то, что должна была.

В каюте воцаряется тишина. Ни слов. Ни движений. На протяжении нескольких мгновений мне кажется, что я слышу только свое дыхание. Когда Бастиан снова начинает говорить, его голос звучит совсем тихо, но слова остры, как клинок:

– Ты и правда готова на все ради своего народа.

Я хочу напомнить ему о том, что он уже знает ответ на этот вопрос, но когда я открываю глаза, на его лице вовсе нет самодовольства или злобы. Его черты укрыты тенями, танцующими в тусклом свете масляной лампы. Он еле заметно качает головой, словно это движение больше обращено к нему самому, чем ко мне.

– Ты – Монтара. Твой отец отрезал мой остров от всего королевства. Он уничтожил мой дом. Я пытался не быть лицемером и не судить тебя за грехи твоей семьи. Но все же я хотел тебя ненавидеть, – он сжимает и разжимает кулаки, опустив глаза, словно внутри него идет яростное сражение.

– Так ты меня ненавидишь? – спрашиваю я.

Бастиан качает головой.

– Нет, Амора. В тот момент, когда мы впервые заговорили, ненавидеть тебя стало невозможно.