Всеблагое электричество. Пенталогия

— И сколько же требуется крови падшего для вечной жизни?

— Одни говорят о капле в день, другие — о трех, но все источники сходятся в одном — принимать нужно совсем немного, иначе в организме начнутся необратимые изменения.

— Три капли в день? Это немного. Один-единственный падший мог обеспечить императору как минимум век молодости. А между тем с Ночи титановых ножей не прошло еще и шестидесяти лет.

Доктор Ларсен развел руками.

— Не знаю! — честно признал он. — Но как со временем наркоманы вынуждены выкуривать больше опиума, так, возможно, и вечному императору требуется все больше и больше крови.

— В таком случае он сейчас в панике, а в Поднебесной грядут большие перемены! — рассмеялся Бастиан Моран.

— Я искренне убежден, что ведущиеся сейчас медицинские исследования преподнесут нам еще немало сюрпризов! Вам доводилось слышать о переливании крови?

— Только то, что пишут в научных журналах, — ответил Моран.

Я не знал, что за игру он ведет, а поскольку доктор Ларсен и без того уже наговорил на обвинение в антинаучной деятельности, поспешил вмешаться в разговор.

— Инспектор! — произнес я во всеуслышание. — Рад видеть вас снова! Вы здесь по службе?

Бастиан Моран обернулся и взглянул на меня… недобро.

— Нет, Жан-Пьер, — продемонстрировал он отменную память на имена и лица, — я здесь по приглашению маркиза.

— О! Тогда не смею вас больше отвлекать. — Я шагнул от камина, но сразу развернулся обратно. — Да, мсье! Нет новостей?

Инспектор молча покачал головой, и я больше не стал докучать ему и отправился на выход. Доктор Ларсен не первый день живет на этом свете, должен понимать, чем чревата излишняя откровенность с полицейским.

На первом этаже меня уже дожидалась недовольная Софи.

— Где ты пропадал, Жан-Пьер?! — возмутилась она, но как-то без огонька, словно мысли были заняты чем-то другим.

— Неужели Альберт уже раскочегарил свой адский агрегат?

— И давно!

— Пять минут! — попросил я и побежал на поиски Луки. Отправил вышибалу на задний двор, а сам спустился в подвал и достал из кладовой пару револьверов. По нынешним временам карманный пистолет представлялся мне огневой мощью совершенно недостаточной.

Убедившись, что оба «Веблей — Фосбери» четыреста пятьдесят пятого калибра заряжены, я сунул один за пояс, а другой вручил Луке. Громила при виде оружия и глазом не повел, спрятал под пиджак, будто так и надо.

Мы выехали с заднего двора и остановились на углу. Стемнеть еще толком не успело, поэтому Альберт Брандт сразу увидел нас, опустил на лицо гогглы и вывернул руль. Приземистая самоходная коляска резво побежала от клуба, но поэт о моей просьбе не забыл и сразу за перекрестком заметно сбросил скорость.

— Не гони! — попросил я Луку, и тот придержал лошадей.

Вскоре за экипажем поэта пристроилась громоздкая повозка на паровом ходу, но, когда Альберт повернул на соседнюю улицу, неповоротливый фургон продолжил движение вперед и преследовать коляску не стал.

На город быстро наползали густые осенние сумерки, и хоть задние фонари не давали потерять экипаж из виду, я попросил Луку сократить отставание. Слежки в любом случае опасаться уже не приходилось, но неприятный сюрприз мог караулить нас у дома Софи.

И вновь мои опасения не оправдались. На тихой улочке респектабельного района, где жила кузина, не оказалось ни единой живой души. Газовые фонари освещали своим мягким желтым сиянием тротуар, и дорога просматривалась от перекрестка и до перекрестка.

Уютный дом, хороший район. Аккуратные ряды лип, газоны и клумбы, вывешенные за окна цветочные горшки. В небе желтел узенький серп растущей луны, а над землей понемногу начинал расползаться полупрозрачный туман. Кругом — тишина и спокойствие и неожиданно много для городской застройки простора.

Когда сторож распахнул ворота, позволяя заехать самоходной коляске поэта во двор, Лука недовольно крякнул, но никак комментировать увиденное не стал. Через кованую ограду мы увидели, как Софи и Альберт проходят в дом, и тогда вышибала спросил:

— Обратно в клуб?

— Постоим минуту, — ответил я, дождался, когда засветятся окна квартиры на последнем этаже, и лишь потом кивнул. — Да, поехали.

На обратном пути, уже после того, как мы свернули к набережной Ярдена, где-то поблизости во дворах раздалась пронзительная трель полицейского свистка, и сразу хлопнуло несколько пистолетных выстрелов, а за ними выдал одну нескончаемо длинную очередь пулемет.

— Гатлинг долбит, — со знанием дела определил на слух Лука.

Раскатисто бахнуло, над домами засиял алый шар сигнальной ракеты. Наш экипаж отъехал на пару кварталов, когда в небе вспыхнули прожектора выплывшего из темноты дирижабля. Ослепительные лучи принялись шарить по земле, и Лука неуютно поежился.

— Опять нечисть ловят. Никак не выловят…

— Скорее всего, — согласился я с громилой.