Всеединство

А Хозяин, засеяв поле и запретив его полоть, не только не мешал, но и не мешает правдолюбцам нарушать Его волю, поскольку для Него внешне сущее сущий пустяк, само по себе, ничто, но имеющее смысл и значимость в связи с рождением в Духе семени Его и в Духе мужающем.

Все бунты, революции, войны и, даже, природные катаклизмы — это всего лишь необходимые элементы рождения и эволюции человеческого Духа, о чём говорил и Христос: «Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам».

Доказательством сказанного может служить множество примеров из истории человечества, когда высокодуховные личности и, даже, атеисты, движимые идеей, выказывали полное пренебрежение к физической боли и к жизни своей во имя торжества духа.

Так что, всякая власть, кажущаяся одним плохой, другим хорошей, от Бога. Она всегда в духовно дуалистическом мире временна, соответствует задачам времени и служит эволюции человеческого духа.

Родившийся в Духе уже не от мира сего и живёт, как учил Христос, отдавая «…кесарево кесарю, Божие Богу», т.е. формально по зову долга в земной цивилизации и по её законам, а фактически по зову сердца в Царстве Божием и по его законам.

Соль учения Христа есть провозглашение тех нравственных принципов, которые следуют из непреложного факта телесного всеединства в Боге и духовного бытия в Любви.

Преступающий нравственные законы Абсолюта, не лишается нетленной телесности Его, но одевает на себя, выбранную им самим, тленную массовую рубашку, сотканную из химических элементов с нецелочисленным массовым числом, и не имеет возможности вырваться из материального бытия, пока не осознает стержневую сущность свою в душе и не родится в Духе.

Мир, в котором мы ныне живём, лжив и корыстен. Но и, живя в нём, можно быть счастливым, неся духовное бремя, бремя легкое и сладостное для просветлённой души.

Не вижу никого, кто бы до или после Льва Николаевича Толстого, сумел во всей полноте и глубине постичь суть учения Христа. Его гений, соединивший в себе ненасытную, одержимую жажду познания смысла жизни, глубокий ум великого мыслителя, а, главное, божественно совершенную, открытую совесть, позволил ему в своей «Исповеди» и «Четырёхевангелии» во весь свой могучий голос провозгласить то, что надо не рассуждать, а жить, как учил Христос.

Просто и ясно излагает Лев Николаевич смысл учения Христа:

Для Бога зла нет, но для человека есть зло. Зло для него — это жизнь вне разумения.

Жизнь всех людей имеет божественное начало. Она одна свята.

Только служение воле Отца жизни даёт истинную, т.е. разумную жизнь.

Жизнь временная, плотская есть пища жизни истинной — материал для жизни разумной.

И потому истинная жизнь — вне времени, она только в настоящем.

Истинная жизнь есть не только жизнь вне времени, но есть жизнь вне личности — жизнь общая всем людям и выражается любовью.

И потому, живущий в настоящем общей жизнью всех людей, соединяется с Отцом — началом и основой жизни

«…люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращённых богатством, — веруют и живут настоящей жизнью».

Путь к Богу для Льва Николаевича был неимоверно труден, а упорство его не знало границ, покаяние его перед совестью своей было столь чистосердечным, открытым и, главное, публичным, что аналогов подобного явления я не вижу среди известных личностей мировой истории.

«Приведённый разумом без веры к отчаянию и отрицанию жизни, — пишет он, — я, оглянувшись на живущее человечество, убедился, что это отчаяние не есть общий удел людей, но что люди жили и живут верою».

«В том, что в христианском учении была сама истина жизни, я уже не сомневался».

Изучение богословских книг привело Л.Н.Толстого к убеждению, что «та вера, которую исповедует наша иерархия и которой она учит народ, есть не только ложь, но и безнравственный обман».

«Общий смысл жизни, даваемый учением Христа, почерпывается не из вероучений…», а Истина «должна находиться в самом первом откровении самого Христа».

«Откровением я называю то, что открывается перед разумом, дошедшим до последних своих пределов, — созерцание божественной, т.е. выше разума стоящей, истины».

«По моим понятиям, вера есть то, что верна та основа, на которой зиждется всякое действие разума. Вера есть знание откровения, без чего невозможно жить и мыслить».

«Вера, по понятиям церкви, есть налагаемое на душу человека обязательство с угрозами и заманками».

«Откровение выразилось в душах людей, а люди передавали его друг другу и записали кое-что».

«Церковь выбрала 27 книг и назвала их каноническими…», отбросив «более ста Евангелий и Посланий».

«…желая сильнее отринуть не признанное ею и придать больше веса тому, что она признала, она положила огулом на всё признанное печать непогрешимости. Всё — от духа святого, и всякое слово истинно».

Тем самым церковь «… лишила сама себя права соединять, исключать, объяснять принятое, что составляло её обязанность и чего она не делала и не делает» по сей день.

«…утверждение о том, что Иисус боролся не с законом Моисея, а с какими-то фарисеями, представляется очевидно ложным».