Всегда лишь она

– Извини, – говорит Лорел. – Это не смешно. – Она закрывает глаза, чтобы собраться с мыслями. Человек пропал без вести. Она отвечает за освещение этого дела в газете. Двое, целующиеся на подъездной дорожке, – это не смешно, особенно когда они – лучшая подруга и жених пропавшей девушки. Но тут образ шокированной парочки, оборачивающейся к ним с округлившимися, как у каких-нибудь мультяшек, глазами снова возникает в мозгу Лорел, и ее накрывает новая волна хохота.

Деймон дарит ей деликатную улыбочку, и ему даже почти удается сделать сочувствующее лицо. Лорел уже собирается напомнить ему о том, что уж кому-кому, а ему не стоило бы изображать святошу, но тут их глаза встречаются, и его попытки напустить на себя невозмутимый вид терпят крах – Деймон тоже начинает смеяться. Сначала это просто единичный смешок, затем еще один, потом еще и еще, и вот уже ее коллега трясется от взрыва неуправляемого хохота.

Каждый раз, когда они пытаются прийти в себя, один из них смотрит на другого, и истерика возобновляется. Они смеются и смеются, и ее осеняет, что оба уже не имеют никакого понятия, над чем. Им просто смешно. К тому времени, когда веселье наконец-то стихает, у нее болят бока и ноет челюсть.

Они молчат еще мгновение. Когда она смотрит на него, Деймон кокетливо прикрывает глаза рукой.

– Не пытайся снова провернуть это со мной, – предупреждает он, шумно выдыхая. – Черт, тысячу лет так не смеялся. – Он ссутуливается и делает комично серьезное лицо. – Работа, ответственность, ни минуты покоя. Взрослая жизнь взрослого человека.

– Да, – соглашается она, закатывает глаза и задумывается на мгновение. – И это даже не было смешно. – В ее памяти снова всплывают два лица с одинаковым ошарашенным выражением, выхваченные из темноты светом фар. – Ну ладно, было, – признает она. – Но не настолько.

Он разглядывает потолок автомобиля, раздумывая.

– Вообще-то, это было довольно забавно. Они попались и поняли это. – Он качает головой. – Плюс, думаю, нам обоим не помешало хорошенько посмеяться. Обстановка была довольно… горячей в последнее время.

Он смотрит на нее, и что-то в ее лице заставляет его пересмотреть только что сказанные слова.

– Я имею в виду, дело и все такое. Пропавшая невеста и конкурирующие издания, желающие заполучить сенсацию. Горячей в этом смысле.

Он замолкает, сглатывает слюну, и, несмотря на то что в машине совсем темно, она замечает его заискивающий взгляд, молящий ее о подтверждении, что он не пересек некую границу. Тысячи мыслей проносятся в ее мозгу: в основном о том, как ей хочется уже выйти из этой машины и оказаться дома, подальше от неловких посиделок с мужчиной, который был маленьким паразитом, но теперь ее босс, а сегодня еще и будто бы друг.

Она ловит себя на том, что размышляет о ничтожном расстоянии, разделяющем их, и на том, как легко было бы преодолеть его, просто чуть подавшись вперед. Если бы кто-то из них сдвинулся всего на несколько сантиметров, другой мог бы устремиться ему навстречу, и вот они бы уже целовались, словно та парочка у дома Фэй. Это они бы занимались кое-чем, запретным при свете дня. Это они бы пережили нечто чудесное и ужасное, неправильное и правильное одновременно. И это было бы…

Свет фар скользит мимо и прерывает ее мысли, освещая их лица, но Лорел почему-то кажется, что ее сокровенные мысли тоже оказались на свету, и внезапно ее охватывает смущение. Она понимает, что нужно что-то сказать, чтобы звуками голоса загнать свои глупые фантазии обратно – в глубины разума, их породившие. Когда машина проезжает мимо, Лорел понимает, что та принадлежит шерифу.

– Оживленно здесь сегодня, – замечает она, указывая вслед автомобилю.

– Похоже, что-то случилось, – предполагает Деймон.

– Ты думаешь… – начинает она, но обрывает себя, не произнося вслух, что, возможно, они уже нашли ее. Лорел ненавидит эту мысль и не может заставить себя сказать это. Она сочиняла хеппи-энд каждый день с того момента, как поняла, что Энни действительно пропала, она готовилась написать ту версию истории, которая, по ее мнению, была бы правильной. Энни заслужила счастливый конец, и Лорел не собиралась мириться ни с чем другим.

Но теперь ей открылась вся правда о работе журналиста. Не важно, насколько твой разум спешит с выводами, ты обязан дождаться конца истории, потому что, домыслив конец в середине, не получишь ничего, кроме чувства горького разочарования. У тебя нет и никогда не было контроля ни над одной частью твоего рассказа. Ибо хоть ты и описываешь историю, пишешь ее не ты.

1 июня. День свадьбы

Лорел