Всегда в бою

— Сейчас Белобородов скажет насчет артиллерии, — обратился к собравшимся генерал-полковник артиллерии Хлебников.

— Скажу, Николай Михайлович. Я ознакомился с артиллерией двадцать второго корпуса. Она так же слабо обеспечена боеприпасами, как и наши корпуса, как и поддерживающая нас армейская артиллерия. Пехота гвардейская — но это все-таки пехота. А у противника танки. Шестьдесят — семьдесят машин.

Все помолчали. Каждый из нас хорошо знал, какими последствиями чревато наступление пехоты на противника, имеющего десятки танков и самоходных орудий.

— С боеприпасами плохо, — согласился Хлебников. Арт-снабжение фронта собрало для тебя кое-что. Сегодня вечером получишь. На подходе пятьдесят пятая тяжелая гаубичная бригада. Это все, чем могу помочь.

— В воздухе господствует авиация противника, продолжал я. — «Юнкерсы» и «фокке-вульфы» делают по сто пятьдесят — двести самолето-вылетов ежедневно…

Командующий 3-й воздушной армией генерал Н. Ф. Папивин кивнул, головой:

— Знаю! Но вся авиация задействована под Ригой и Шяуляем.

— Дай одну авиадивизию…

— Можешь рассчитывать на полк штурмовиков…

В таком же плане продолжался наш разговор и дальше. Я, конечно, понимал, сколь напряженной была обстановка в полосах соседних армий — 51-й и 2-й гвардейской, понимал, что фашистская группа армий «Центр» предпринимала отчаянные попытки отбросить советские войска от Балтийского побережья, в связи с чем туда были брошены все резервы 1-го Прибалтийского фронта. Но оттого, что я это понимал, легче мне не было. Планируемый нами контрудар слабо обеспечивался артиллерийско-авиационной поддержкой и совсем не обеспечивался танками.

При докладе командующему фронтом И. X. Баграмяну я высказал сомнение насчет целесообразности ввода в бой 22-го гвардейского корпуса без должного обеспечения артиллерией и танками. Мы, конечно, сделаем все, чтобы пробиться к 357-й дивизии и вывести ее из окружения, но ведь это будет уже не первая наша попытка. Все предыдущие срывались контрмерами противника, главная из которых маневр танками.

Иван Христофорович ответил:

— Ваши соображения убедительны. Танки получите. Девятнадцатый танковый корпус. Довольны?

— Еще бы! Корпус укомплектован?

— Полностью. Двести танков и самоходок. Теперь слушайте, что сказал о триста пятьдесят седьмой дивизии товарищ Иванов[90].

— Слушаю!

— Он сказал: «Сейчас не сорок первый год. Дивизию выручить во что бы то ни стало». Понятно?

— Понятно…

4 августа, поздно вечером, тыловые дороги армии заполнили колонны танков, самоходно-артиллерийских установок, автомашин, тракторов 19-го танкового корпуса. Его командир оказался старым моим фронтовым товарищем. Правда, тогда Иван Дмитриевич Васильев возглавлял стрелковую дивизию, но, поскольку был он танкистом, его вскоре выдвинули на танковый корпус.

К полудню 5 августа перегруппировка сил в армии была закончена. По нашему замыслу, главный удар в общем направлении на север, к реке Мемеле, наносился левым флангом. 22-й гвардейский и 60-й стрелковые корпуса должны прорвать фронт, в прорыв войдет 19-й танковый корпус. Развернувшись с севера на восток, танки ударят по тылам биржайской группировки противника, форсируют реку Опоща (Апащиаи), чтобы затем прорваться к лесному массиву, где сражалась в окружении 357-я дивизия.

В 14.30 наши стрелковые корпуса перешли в наступление. Развивалось оно медленно. Нехватка боеприпасов сказалась на результатах артподготовки. Батареи противника не были подавлены и встретили наступающих организованным огнем. С первых же часов боя фашисты предприняли контратаки во всей полосе наступления. В каждой из них участвовало до батальона пехоты с 3–6 танками. И хотя к вечеру мы продвинулись на 2–3 км, считать это успехом не приходилось. Огонь врага по-прежнему был плотен, его контратаки, поддержанные танками, вынуждали наши стрелковые части вести напряженную борьбу за каждую пядь земли. Вместо прорыва получился типичный встречный бой — такой же, как и в предыдущие дни. Но теперь уже не мы связывали им противника, а он нас.

В 17.00 был введен в бой танковый корпус. Однако и эта мера не внесла перелома в обстановку. Фашисты встретили атакующие танки огнем самоходок из засад. «Фердинанды» вели огонь с дальних дистанций. Штурмовые орудия, трудно различимые в высокой траве, били в упор. Командир танкового корпуса Васильев докладывал о значительных потерях.

В 22.00, после короткого перерыва, наступление было продолжено. Ожесточенные бои длились всю ночь и весь следующий день. 6 августа наши войска отразили десять контратак, в которых участвовало в общей сложности до 60 танков и шесть-семь пехотных полков. Пленные показали, что это были части 290, 81, 61 и 215-й немецких пехотных дивизий и 226-й моторизованной бригады. Одновременно столь же упорные контратаки на правом фланге армии вели 58-я пехотная и 11-я эсэсовская моторизованная дивизии.