Всегда в бою

Весь следующий день на этих участках шли ожесточеннейшие бои с пехотой и танками дивизии «Рейх». Эсэсовцы, обходя Дедовск, приближались к шоссейной дороге. Докучаев доложил:

— Отходим на восточную окраину Ленино. Мой наблюдательный пункт в Садках окружен фашистскими танками.

На этом связь с ним прервалась. По звукам боя можно было определить, что противник уже обошел Дедовск с севера и с часу на час отрежет наш НП от главных сил дивизии. Это подтвердил и начальник артиллерии Погорелов со своими наблюдателями: вражеские танки и мотопехота пересекли железную дорогу у станции Гучково, но в трехстах метрах от Волоколамского шоссе были остановлены сильным огнем с территории кирпичного завода.

На кирпичном заводе оборонялась группа истребителей танков из 2-го батальона 131-го полка. Командовал ею старший лейтенант И. И. Степин, ветеран дивизии. Ему был придан взвод 45-миллиметровых пушек лейтенанта П. С. Воронина. Вместе с артиллеристами в группе насчитывалось около 40 бойцов. Немного, конечно, но зато народ отборный. Люди Степина боевую практику получили еще под Барынино, на Озерне, и теперь борьба с танками была для них привычным делом.

Еще накануне командир полка Докучаев, предвидя опасность вклинения противника в стык флангов с 40-й стрелковой бригадой, приказал Степину занять оборону на кирпичном заводе. Старший лейтенант умело распорядился своими небольшими силами, и к утру кирпичный завод превратился в противотанковый опорный пункт.

Прорвавшись через железную дорогу, пять немецких танков и несколько машин с мотопехотой сделали остановку у домиков, что в сотни метров от завода. Видимо, кого-то ждали.

— Не стрелять! — приказал Степин.

Но вот подъехали еще три легковые машины. В них офицеры. Солдаты слезли с грузовиков и, сгрудившись, курили, топали ногами: мороз допекал.

— Огонь! — скомандовал Степин.

Гитлеровцы бросились врассыпную. Два танка были сразу подбиты, третий танк поджег бутылками с горючей смесью сержант Н. А. Молочков. Остальные машины поспешно скрылись за железной дорогой. Так действия подчиненных старшего лейтенанта Степина предотвратили прорыв противника в тылы дивизии.

Подобных эпизодов в тот день было множество. Подразделения 131-го полка, его отдельные группы продолжали стойко оборонять свои позиции. Мужество бойцов, их верность долгу не позволили врагу сломить оборону полка и выйти на Волоколамское шоссе.

Отлично работал на прямой наводке приданный дивизии 610-й противотанковый артполк. Меткий огонь его 85-миллиметровых пушек буквально закупорил главную улицу поселка Ленино подбитыми и сгоревшими вражескими танками и бронемашинами.

Вскоре была восстановлена связь с НП Докучаева в Садках.

— Жив! — ответил он мне. — Спасибо комиссару — выручил.

Когда эсэсовцы окружили НП полка в Садках, в бывшей церкви, комиссар Иван Яковлевич Куцев собрал бойцов из хозяйственных подразделений, разведчиков, связистов, писарей и повел их в контратаку. Фашистов выбили из Садков. Отступая, те наскочили на подразделения 2-го батальона и были уничтожены в рукопашной схватке.

Наступила ночь — верная наша союзница. Она сводила на нет преимущество противника в авиации и танках, а его пехота в этих условиях чувствовала себя менее уверенно. «Нельзя давать фашистам ни часу передышки, они должны забыть, что такое спокойный отдых», — напоминали мы бойцам.

Линия фронта проходила через Ленино. В западной половине поселка гитлеровцы, в восточной — мы. Нейтральная полоса, разделившая нас, не шире 50–70 м. Один стремительный бросок — и все решится в рукопашном бою. Однако людей в 131-м полку очень мало, его надо подкрепить. Приказываю Коновалову оставить у Селиванихи небольшой заслон и, согласовав свои действия с Докучаевым, ударить 40-м полком с северо-востока, в обход поселка. Атаку стрелков поддержат танки 17-й танковой бригады.

В тот день нам позвонили из Москвы, с пункта формирования, просили принять подкрепление — первое за месяц боевых действий. Комиссар Бронников сам туда поехал — и вот уже привел маршевую роту.

— Хороший народ, — сказал Михаил Васильевич. — Фронтовики — кто из госпиталя, залечив раны, кто пробился из окружения. Один из них кавалерист старшина Курильчик Петр Григорьевич. Вывел из окружения более ста бойцов.

Мы пошли в фабричный цех, где выстроилась маршевая рота. Курильчик заметен издалека. Отменная выправка, длинная кавалерийская шинель, на бедре — шашка, на сапогах — шпоры.

— Давно воюете, старшина?

— С двадцать второго июня.

— Были в окружении?

— В трех.

— Досталось…

— Ничего, товарищ генерал. Нынче нам досталось, завтра — им, В Берлине подобьем итоги.

В строю, среди бойцов, стоял паренек лет шестнадцати. Не винтовка при нем, а он при винтовке. Но вид бравый.

— Доброволец?

— Так точно! Красноармеец Зверков Николай Федорович. В прошлом дважды курсант.

— Когда ж успели?

— Это я лицом молодой, — ответил он. — Но мне почти девятнадцать.