Всегда в бою

— Стоят на льду реки. Моторы работают.

Не знаю, с какой целью командование 10-й немецкой танковой дивизии хотело использовать замерзшее русло Порки. Возможно, как дорогу, поскольку речка течет на юг, в сторону Волоколамского шоссе, пересекая его у поселка Нахабино. Так это или иначе, но танкам и автомашинам не удалось и с места сдвинуться. Майор Осипычев отдал команду, дивизионы открыли огонь, лейтенант Волков его корректировал. Четыре танка и двенадцать грузовиков были сожжены, другие получили повреждения, и фашисты выволокли их со льда на буксире.

Полк Суханова выбил пехоту противника из второй траншеи, потом опять был вынужден ее оставить, и лишь ночью батальон капитана Романова (80 пехотинцев с двумя машинами 17-й танковой бригады) окончательно ею овладел, захватив при этом два исправных немецких танка Т-3.

3 декабря фашисты бросили на Нефедьево и Козино все свои силы — около 50 танков. Двое суток, днем и ночью, кипел здесь сильнейший бой. Фашисты прорвались к командному пункту Суханова.

— Прошу дать огонь артиллерии на меня! — услышал я в трубке его спокойный голос.

— Михаил Афанасьевич…

— Прошу огонь на меня! — повторил он.

Огонь дали всем 210-м гаубичным полком. Толстые стены церкви выдержали, Суханов и его штаб остались невредимы. А фашистов из Козино как вымело. За два дня они потеряли более 20 танков. Отбитые у них траншеи были завалены трупами, снег густо перемешан с кровью. Такой массы погибших солдат противника на небольшом сравнительно участке мне еще не доводилось видеть.

5 декабря, опять-таки ночной атакой, батальон Романова выбил фашистов из западной окраины Нефедьево. Особенно отличился командир 3-й роты лейтенант С. И. Галич. Будучи серьезно ранен (осколок перебил кость руки), он оставался в строю, пока полностью не освободили деревню.

Противник поспешно переходил к обороне и на этом участке, что подтвердили пленные и один перебежчик. Он сообщил, что командование 40-го танкового корпуса отводит остатки 10-й танковой дивизии в район Истры.

Позже наш переводчик Вениамин Алексеевич Болотов доложил мне другие данные, полученные от перебежчика, рассказал о нем самом. Родители Альфреда (так условно назовем перебежчика) были коммунистами. Когда фашисты захватили власть в Германии, мать Альфреда была ими убита, отец — инвалид первой мировой войны — брошен в концлагерь. Юноша жил у бабушки. Провожая его в армию, она сказала: «Если Гитлер пойдет войной на Советский Союз, ты оружия против русских не поднимешь». При первой же возможности немецкий солдат перешел линию фронта…

Итак, на всех участках — в центре, на левом и правом флангах — 9-я гвардейская отвечала на каждый удар противника сильным ударом.

Показания немецких солдат, плененных в эти дни, подтверждали факт, который был уже достаточно ясен из самого хода боевых действий: ударная группировка противника выдохлась, ее огромные потери в людях и технике вынудили гитлеровское командование прекратить активные боевые действия на широком фронте. И хотя в приказах, которые становились нам известны, все еще фигурировали трескучие фразы насчет «захвата Москвы», солдаты в массе своей этому не верили. Их наступательный порыв был сломлен.

Огромную помощь оказывали нашим войскам трудящиеся столицы. Наши тылы в буквальном смысле опирались на Москву, боезапасы в дивизию доставлялись с окраины Москвы, а печеный хлеб — с хлебозавода, что на Валовой улице. Московский авторемонтный завод № 1 отремонтировал нам более 200 автомашин…

Бойцов 70-го автобата, совершавших регулярные рейсы в столицу, на любом предприятии, в учреждении встречали с радостью и надеждой. «Сибиряки помогут побить фашиста», — говорили москвичи. И мы, как и любой воин Западного фронта, могли с полным основанием ответить москвичам: «Фашисту Москвы не видать, ворота столицы на крепком замке».

«Встретимся в Истре!»

С 5 декабря в полосе 9-й гвардейской дивизии противник перешел к обороне, хотя, как выяснилось, не терял надежды продолжить наступление.

Два документа дивизии «Рейх» попали к нам в руки. Группа разведчиков 131 — го полка, возглавляемая младшим лейтенантом М. С. Бесчастным[22], ночью разгромила вражеский штаб в районе Снигирей и добыла оперативную карту. Группа разведчиков из 60-го батальона захватила еще более важный документ — приказ по дивизии, подписанный группенфюрером СС Биттрихом 4 декабря. В приказе указывалась дислокация эсэсовских частей и боевые задачи каждой из них. Главный удар Биттрих планировал нанести от села Рождествено на северо-восток, к Волоколамскому шоссе, в обход Дедовска.