Всегда в декабре

Он обернулся через плечо на Хлою, которая вошла в комнату шаркающей походкой и с затуманенным взглядом. По утрам это был ее обычный вид – просыпаясь, она выглядела как-то мягче, точно ей требовалось время, чтобы воздвигнуть фасад, за которым она так часто пряталась. Она взглянула на скомканные листы на полу:

– Как продвигается письмо?

У него болезненно сжалось сердце. Сестричка, его малышка. Покидать ее было мучительнее всего, потому что он знал, как отчаянно она старалась держать лицо и вести себя как ни в чем не бывало с той поры, как ему поставили диагноз. И она будет держаться до конца, чего бы ей это ни стоило, потому что знает, что ему это нужно.

– Так себе. Я не мастак письма писать.

Она что-то проворчала и пошаркала на кухню ставить чайник.

– Пиши от сердца или… ну, в таком духе.

Он попробовал изобразить нахальную усмешку – сплоховать не хотелось никому из них.

– Спасибо, о мудрейшая. – Макс бросил взгляд в сторону ее комнаты. – Лиам все еще спит?

Она кивнула, зевнув.

– Этого засоню пушкой не разбудишь. На этот раз…

Макс поднял руку.

– Если ты про секс, Хло, то сразу говорю, что слышать об этом не желаю.

Она усмехнулась – похоже, запах кофе привел ее в чувство. Как ни странно, но Хлоя и Лиам в итоге поладили, и даже расстояние оказалось им не помехой. Несколько недель назад Лиам сделал предложение, и Хлоя настаивала, чтобы свадьба была в феврале. На вопрос матери, к чему такая спешка, она сказала, что нужно поскорее покончить с этим, и пафосно заявила, что не хочет жить во грехе, но Макс знал настоящую причину. Как и то, почему Лиам так срочно сделал предложение. Они с Хлоей встречались несколько месяцев, когда она наконец рассказала Лиаму про опухоль. Он знал, что сестра и его лучший друг хотели, чтобы он был у них на свадьбе, и надеялись, что в феврале еще не будет поздно.

Он обрадовался, когда телефон, лежащий тут же, на подоконнике, загудел. Пришло сообщение от Эрин. Она по-прежнему принимала в его жизни большое участие, оставалась на связи. Как и его близкие, Эрин знала, что это вопрос нескольких месяцев, но отойти в сторону и отстраниться не захотела – ей было важно, чтобы Макс знал: она рядом и всегда готова с ним поговорить.

Вернувшись в Британию, он несколько недель жил у нее в Эдинбурге, но отношения между ними были исключительно дружескими. Тогда он не знал, поможет ли лечение, которое он, по настоянию матери, прошел в начале года в Нью-Йорке – оно было в рамках новейших клинических исследований, и Эрин верила, что лечение поможет и что длительные отношения с ним – это вариант. Но еще до того, как выяснилось, что надежды напрасны, Макс понял – возвращаться к ней неправильно. И Эрин приняла это и доказала, что она настоящий друг, заставив его выходить в люди и жить деятельной жизнью. Она пригласила его на ту свадьбу, хотя он решился туда пойти лишь после того, как увидел фотографию замка в Instagram аккаунте Джози и узнал, что она там будет.

Он снова уставился на листок. Он должен был сказать ей обо всем в сентябре. Но когда он увидел Джози, ему снова сделалось легко, и свалить все на Эрин представилось таким простым решением – не захотелось омрачать тот уикенд, когда праздновали свадьбу ее подруги. Он надеялся, что их отношения односторонние – Макс не мог выкинуть ее из головы, но из этого вовсе не следовало, что Джози чувствует то же самое. И если она не настолько привязана к нему, тогда она огорчится, и только. Однако было неправильно надеяться на это и считать, что, храня молчание, он ее оберегает. Именно это сказала ее напористая подружка, отправив ему на Facebook возмущенное сообщение, после того как застала их целующимися. Он решил, что лучше ей не отвечать, но задумался.

Он снова перечитал письмо и поблагодарил Хлою за вторую чашку кофе, которую та поставила перед ним. Решив, что сойдет, он взял телефон и набрал номер.

– Алло? – Голос слышался как-то гулко. – Алло?

– Привет, это Биа?

– Да. – Теперь голос звучал подозрительно. – А кто это?

– Макс Картер. Слушай, я знаю, это…

– Макс? Джозин Макс? – Джозин Макс. Неверно, и никогда не будет верно.

– Да, – сказал он, поняв, что она имеет в виду. – Послушай…

– Откуда у тебя мой номер?

Он нетерпеливо фыркнул и перевел взгляд на Хлою, которая смотрела на него, приподняв брови.

– От Джона, который взял его у Лоры. Может, ты сначала дашь мне договорить? Хочу попросить тебя об одолжении.

– Ну, тебе я никаких одолжений делать не буду, – категорично заявила она.

Порой лучше всего действовать напролом.

– Биа, – без всякого выражения произнес он, – я умираю.

Говоря это, он не мог, да и не стал бы смотреть на Хлою.

На другом конце провода повисло молчание.

– В каком смысле? – спросила она затем.

– В самом прямом, – ровным голосом ответил он.

Неужели он начал привыкать говорить эти слова – объяснять, что значит «я умираю» – это теперь естественная часть разговора?

– Нет, – сказала она. – О господи. Извини. Что… И давно… А Джози знает?

– Нет, поэтому мне нужна твоя помощь, – сказал Макс. – Мне нужно, чтобы ты передала ей письмо.