Всего лишь сон

Она знала, каким будет ее решение еще до того, как приехала в больницу. Она знала, что решит делать до момента, когда доктор Фокс сообщил ей, что она в положении. Она знала. И она все решила. Но ей нужно было время, чтобы понять, как такое могло с ней произойти. Ей как никогда была нужна тишина, возможность побыть одной, чтобы принять произошедшее. А еще она остро нуждалась в имбирном мороженом, и только покупая его, поняла, почему. А поняв, решила взять две упаковки вместо одной.

Она шла домой, чтобы обдумать, осознать и принять самый нелепый, странный и чудесный факт в ее жизни: она забеременела от мужчины, с которым у нее был секс во сне.

– Во сне, – прошептала она уже дома, смотря невидящим взглядом в пол, когда рука бесконтрольно наполняла рот мороженым. А потом Меган вырвало.

Несколько дней ей ничего не снилось. Она пошла на работу, где коллеги, глядя на ее зеленое лицо, диагностировали у нее отравление и переутомление, вынудив взять пару дней отдыха за свой счет. Меган не возражала. Новость о беременности была настолько объемной для нее, что осознать ее полностью за один день не вышло. Она хотела, чтобы ей приснился Николас. Нет, она в этом нуждалась. Остро нуждалась. И совсем не из-за теплых чувств к нему.

– У меня, мать твою, ребенок! – крикнула она, сидя над тарелкой спагетти с сыром, которые так хотела полчаса назад, и на которые теперь не могла смотреть. Джеймс Блонд, прижав уши, взглянул на хозяйку, удивленный ее странным поведением. Меган расплакалась.

Ей было плевать на то, что скажут коллеги, плевать, что подумают о ней родители и Эрик с Моникой, плевать, что Люси потребует объяснений, которые, конечно же, не получит. Плевать на всех. Но Николас – он должен знать.

Минутой позже Меган вдруг подумала, что все это время он мог ее обманывать, что у него могла быть семья, жена, трое детей. В конце концов – ему действительно могло быть около двадцати лет – столько, на сколько он выглядел во сне. И все это даже не считалось бы обманом, ведь она ему снилась. Просто снилась. Всего лишь сон и ничего больше. Дурацкий сон, после которого он наверняка проснулся с перепачканными трусами. С кем не бывает? Пожалуй, каждому мужчине хотя бы раз в жизни снился секс, и если под боком нет жены, с которой можно тут же сон воплотить в реальность, ночные фантазии отпечатывались на нижнем белье. Это нормально. И Меган доказывала себе, что так и есть, но все равно понимала, что все вышло из-под контроля. В ней теперь, мать его, ребенок! Зачатый самым странным и невозможным образом. «Необычнее этого было только зачатие Христа», – подумала Меган перед сном.

«Вы посмотрели демо-версию, для полного просмотра, будьте добры, живите реальной жизнью».

Это был очень странный сон. Конечно же все ее сны были странными, но здесь было что-то другое. Похоже на сон во сне, но только без зеркального отражения, потому что отражать было нечего: снова темнота. Но теперь казалось, что за этой темнотой Меган наблюдала со стороны, словно смотрела трансляцию каких-то радиоволн в своей голове. Да-да, именно смотрела, потому что она видела то, что видеть в принципе нельзя. Однако она видела. Вот только что это было? Она была зрителем, но зрителем чего? Чье это шоу? Чье безмолвное темное представление?

А затем все исчезло. Меган ощутила падение в пустоту, от чего ее тело содрогнулось, лежа в постели. Она не упала, она просто перенеслась в другое место – теперь уж наверняка это был ее сон. Здесь было много людей. Меган не до конца понимала, где находится, кроме того, что она во сне, но ей здесь определенно не нравилось. Место это напоминало небольшую площадь, на которую вышли люди. Они что-то требовали или против чего-то протестовали. Меган обратила внимание на то, как они выглядели: одежда их однозначно принадлежала к другой эпохе. В горле тут же образовался ком. Прошлое ей уже снилось, но недалекое и связанное исключительно с ее личной жизнью. Ей иногда снилась ее собака, которая давно умерла, ей снилась школа, снились друзья детства, но чужое прошлое – впервые. Все это напоминало черно-белый фильм, который нельзя было бы отнести к комедийным: серые костюмы и пальто, хмурые, безрадостные лица, внимательный, подозрительный взгляд. Меган стала прислушиваться к тому, о чем кричала толпа. Кто-то требовал для кого-то свободы, кто-то настаивал на чьей-то смерти, а кто-то поддакивал и тем, и другим. Было страшно, потому что неконтролируемая толпа ничего доброго не сулила тому, кто к ней не принадлежит. Меган не видела, к кому были обращены требования. Вдруг одна женщина, на которой было надето грязное длинное платье, вскочила на импровизированный помост из досок и крикнула:

– Это она!

Толпа притихла. Женщина изобразила на своем морщинистом, но наверняка совсем не старом лице страшную ухмылку и подняла правую руку, указывая пальцем на Меган, стоявшую вне толпы. Десятки человек молча повернулись к ней. Тут она заметила, что на ней были джинсы и черная футболка, и эта одежда слишком отличалась от той, в какую были одеты эти люди.