Всего лишь сон

– Я здесь, – последовал негромкий ответ неуверенным в себе голосом.

Николас вошел в гостиную и увидел Меган, которая сидела на диване, рядом лежал мистер Блонд и презренно смотрел на Николаса, словно говоря ему: смотри, неудачник, я рядом с ней! Перед Меган на журнальном столике были разложены развернутые листы бумаги, и даже на расстоянии было заметно, что на каждом из них было написано много текста.

– Что с твоим телефоном? – спросил Ник.

– Он транслирует не то, что мне хотелось бы, – ответила Меган.

– То есть?..

– То есть сегодня по нему мне позвонил он. Понимаешь, Ник – он. А потом, когда я не захотела продолжать с ним беседу по телефону, он стал писать мне письма, – Меган иронично улыбнулась, но Николас видел, что она очень расстроена и… напугана? – Одно письмо было оставлено для меня в университете, другое – ты не поверишь – в автобусе, третье было подброшено в камеру хранения в супермакете. С четвертым он обошелся более банально: я нашла его в почтовом ящике.

– Кто мог их тебе подбросить?

– А разве это имеет значение?

– И что в них?

– Прочитай сам. Я не хочу перечитывать. Я вообще не понимаю, зачем я их прочла. Здесь выдержки из книг, рассказов или учебников по истории: не могу сказать, так как ты знаешь, что я избегаю чтения книг. Фантазия может сыграть со мной злую шутку, и он решил этим воспользоваться, нашел мое слабое место. Мои сны за последнее время показались ему слишком спокойными и скучными, и он решил разбавить их такими красочными историями… Я думаю, что что-то здесь вымышлено, что-то взято из истории. Это уже не имеет никакого значения. Прочитав каждую из этих коротких записок, я представила описанные события в голове, фантазия доработала то, что ей показалось, было слабо приукрашено, и теперь можно ожидать постановки всех этих сцен в моих снах. Не зря он называл себя сценаристом и декоратором. Не сомневаюсь, что сейчас эти декорации учат свои роли и готовятся к встрече со мной.

– Но ты же сама говорила, помнишь? – спросил Николас. – Неважно, что делает он, ты – режиссер.

– Проблема в том, – улыбнулась Меган, – что сценарий пишется заранее, а мне, как режиссеру, будет отведено слишком мало времени, чтобы в нем что-то изменить. И, кстати, я не удивлюсь, если сейчас в холодильнике или в банке с кофе мы найдем еще одну записку. Я в душ, а ты можешь пока все это перечитать…

Письмо №1

Разумеется, ей это доставляло удовольствие. Если бы это было не так, стала бы она выделять для них столько места? Что обычно рабу причитается: угол в общей, кишащей крысами, комнате. А для этих рабов был отведен весь чердак, чего они, однако, не ценили.

Ей снились такие яркие, красочные сны, после которых хотелось творить, создавать, преображать, воплощать свои идеи в жизнь. У нее для этого было все: живые холсты для работы, инструменты для создания правильного образа и нескончаемое вдохновение.

Иногда попадались бездарные пустышки, которые ни на что не годились: они ломались сразу же после того, как к ним прикасалось искусство, они не могли выдержать на себе кисти художника. Это ее огорчало, безусловно. Но затем она ложилась спать, и Великий Вдохновитель обучал ее новым приемам в искусстве.

С материалом для работы проблем не возникало: искусство требовало жертв, поэтому она платила любые деньги. Для художника важнее всего наличие двух вещей – это возможность творить и иметь неиссякаемый источник вдохновения. И то, и другое у Дельфины имелось.

Однажды Вдохновитель показал ей, как легко можно своими руками создать картину с изображением омара или краба. Дельфине эта идея пришлась по душе, и, проснувшись, она немедленно отправилась на чердак. Стоит заметить, что огрехи у картины были, но автор был доволен результатом: она видела прекрасного омара, извивающегося на полу, словно его только что выловили со дна океана. Омар не издавал ни звука, как и подобает морским жителям.

Так видела Дельфина – Великий Художник, познававший искусство благодаря Великому Вдохновителю, который приходил к ней ночью и учил ее творить.

Другие обитатели чердака видели эту картину иначе: черная девушка с зашитым ртом, которой в нескольких местах сломали руки и ноги, чтобы те напоминали конечности членистоногого животного, извивалась от адской боли, то теряя от нее сознание, то на время снова приходя в него. Мысли ее путались, но в те краткие моменты, когда они были ясными, она молила у жизни смерти.