Всего лишь сон

Глупая рабыня не разбиралась в искусстве, потому, когда Дельфина преображала ее тело, противилась, насколько хватало наглости. Или, быть может, сил. Стоит отметить, что омар, которым художница восхищалась, просуществовал достаточно долго. Куда дольше, чем голова-котелок, в которой Дельфина решила равномерно перемешать содержимое, или «многоножка», к которой Художница пришила дополнительные конечности – неблагодарная мразь даже не удосужилась обучиться новому умению, которым Художница ее наградила. Не каждому Творец предлагает такой дар, а эта падаль, вместо того, чтобы благодарить Дельфину за возможность стать первым творением с пятью руками, сгинула и сама, и испоганила такой материал…

Но ничего. Дельфина знала, что наступит ночь, что ночью придет Он – тот, который знает, как творить искусство. И его запах… его запах напоминал работы Дельфины: ее лучшие, хотя и недолговечные работы, которые она хранила на чердаке рядом с заготовками.

Все прекратил случай. Огонь. Она не хотела, чтобы ее работы, ее искусство, ее картины сгорели, но она не могла позволить, чтобы кто-то еще их увидел. Ведь лишь она – Великий Художник – могла восхищаться своим творением. Но злые люди проникли в ее сокровищницу, они отобрали у нее ее картины, ее творение, ее любовь. Они преследовали ее. Они – бесчувственные, неспособные постичь всю глубину искусства.

Он больше не приходил к ней, и Дельфина больше не могла творить. Она молила, но Он ее не слышал. Без искусства художник умирает. Так случилось и с Дельфиной Лалори.

Письмо №2

«Если это не ад, то что же?»

Так думал каждый, кто попадал сюда. Те, кто ранее отрицал существование ада, тут же раскаивались в этом, но убеждение в том, что нет рая, там крепло с каждой прожитой минутой. Нет, не прожитой. Вынесенной там минутой. Ибо то была не жизнь, то было лечение от жизни, изучение всех ранее неизвестных людям способов, как исцелить землю от ее разрастающейся раковой опухоли – от человечества.

Генерал-лейтенант – личность важная, уважаемая и значимая. Его гениальный ум и высокий профессионализм в области хирургии помогли ему достичь неслыханных высот. И, как многие великие мастера своего дела, вдохновение и идеи доктор Ишии черпал, когда отдыхал и восстанавливал потраченные силы. Он знал, что многим великим их открытия пришли во сне. Пример тому – периодическая таблица, которой он руководствовался при создании того, что было принято считать биологическим оружием. Сам же Широ Ишии называл это вовсе не оружием, а лекарством для мира, избавлением человечества от бесполезного биомусора.

Странное вдохновение посещало маэстро по утрам. Он был полон идей и готов к самым немыслимым экспериментам. Начинал он с весьма безобидной вивисекции, что практически не приносило никакого удовлетворения мастеру. «Все не то, не то», – твердил про себя доктор Ишии. Во сне все было куда проще. Но, когда угроза войны стала слишком велика, и его страна нуждалась в его гениальном и извращенном уме, то ему предоставили полную свободу действий с неограниченным материалом для работы.

Было увлекательно сравнивать последствия обморожения и переохлаждения: столь разное влияние на организм и столь схожие полученные результаты. Но разве результаты были важны для мастера? Настоящий художник наслаждается не только результатом, но и процессом своей работы. Это – пища для него, его воздух. Вставляя клещи в беременную женщину, извлекая из нее «биоматериал», которым она и была беременна – что может быть более вдохновляющим для такого гения, как Широ Ишии?

Но все это было предсказуемо. Даже ребенок знает, что от прикосновения кожи к острому предмету появится разрез, из которого струйкой будет вытекать кровь, разница лишь в преследуемой цели, соответственно и в толщине лезвия этого острого предмета, и в длине полученного разреза: чем длиннее и шире разрез, тем больше струя. Это все уже было неинтересно и скучно. Ишии не мог спать: его терзали мысли о том, что его гений теряет сноровку, теряет вкус к жизни.

Тогда он стал испытывать на имеющихся у него биоматериалах настоящее лекарство. В отчетах Широ указывал: «Биологическое оружие», но он – доктор, а посему это было лекарством. И безусловно, оно лечило. Ох, как оно умело исцелять. Он изобретал прививки для планеты. Получая вакцину, сперва приходилось вытерпеть последствия: биоматериал корчился от мучений, у кого-то отсыхали конечности, у кого-то разъедало внутренние органы до тех пор, пока кислота, их прожигающая, не выходила наружу через кожу, тела других покрывались язвами, кто-то опухал настолько, что задыхался от расширившихся до ненормальных размеров стенок гортани, из-за чего воздух не мог попасть в легкие. А затем биоматериал умирал, а значит планета вакцину приняла и переболела ею. Больше вакцины – меньше болезней. Все просто.