Всего лишь травница

– Леди Алисия, вы живы! – будто не слышал старик и продолжал падать передо мной на колени. Глаза его заволокло непроницаемой пеленой, что сразу становилось понятно: старый привратник сейчас не здесь, не с нами. А о том, что же за картина разворачивается перед его мысленным взором, оставалось только догадываться. – Я так виноват перед вами…

Старика все-таки увели. Он продолжал выкрикивать мольбы о прощении, что несмотря ни на что раздирали душу, и все еще принимал меня за какую-то другую женщину по имени Алисия, скорее всего, знатную даму из его далекого прошлого.

– Знаешь, я рассчитывал, что по возвращении в родное поместье все внимание людей будет сосредоточено на мне, – с нарочитым весельем произнес Андрэ.

Народ перешептывался. Появление хозяина в компании воинов лорд-канцлера и без того насторожило людей, а некрасивая, странная сцена лишь все усугубила, и как ни старался герцог Ламандский сгладить ситуацию, осадок все равно остался. – Прошу, – гостеприимно пригласил он нас, и мы вошли в особняк.

Холл, каких я в жизни не видывала, потрясал изысканной, но строгой роскошью. Благосостояние хозяев тут не выставлялось напоказ, как это принято, например, у варваров, и чем так славятся, я знаю, безвкусные нувориши. Не могу говорить за обоих герцогов, но лично я почувствовала себя не в своей тарелке. Хотя, это, наверное, дело привычки. Они родились и всю жизнь прожили в подобных условиях, так что должны воспринимать дорогущий мрамор, которым выстлан весь пол, хрустальные люстры, свисавшие на длинных золотых цепях с потолка, как что-то само собой разумеющееся и даже обыденное.

Воины – тоже должно быть привыкшие к подобного рода интерьерам, а вот я потерялась. Почувствовала себя до неприличия маленькой и незначительной среди всех этих громадных картин в тяжелых золоченых рамах, парадной лестницы, что, раздвоившись, уходила наверх, ее монументальных перил цвета слоновой кости. Две скульптуры обнаженных девушки и юноши поражали изящностью и точностью форм. Свет лился сквозь огромные окна, вытянувшиеся от самого пола практически до потолка.

– Добро пожаловать, дорогие гости, – повел рукой Андрэ. – Чувствуйте себя как дома. Покои для вас должны были подготовить.

– Но не забывайте, что вы в гостях, – хмыкнул Его Светлость, не без любопытства оглядывая убранство поместья.

Нас проводили по комнатам. Гостевое крыло со спальнями находилось на втором этаже слева, хозяйские апартаменты занимали всю правую часть, делая ее исключительно частной. Третий этаж, что находился под самой крышей, был предназначен для слуг.

– Раньше нас больше было, – оправдывался герцог по пути наверх. – Так все комнаты заняты были, а сейчас основное число помещений пустует в ожидании будущих владельцев, – на этих словах Андрэ криво улыбнулся, видимо вспомнив о скорой женитьбе и препятствиях, возникших на пути к семейному счастью. – Я даже в последнее время предпочитал ночевать на гостевой половине, все не так тошно.

– Последнее время у тебя вообще насыщено событиями, – с иронией заметил лорд Вестон.

– Да, я уже даже соскучился по однообразным будням землевладельца. Увидимся за обедом, – на втором этаже Андрэ, сделав легкий поклон, побрел направо.

Мы же с Его Светлостью, следуя за прислугой, свернули налево. Наши комнаты находились рядом, и возле входа в свою я решила пошутить, чтобы хоть как-то сгладить повисшую между нами неловкость:

– Надеюсь, я не обнаружу дверь, ведущую в соседние покои, как это было на постоялых дворах.

– Мне не нравится твое настроение, Мари, – Его Светлость не разделил моей напускной легкости. Он взял меня за руку и принялся поглаживать большим пальцем тыльную сторону ладони. Уж лучше бы он снова набросился на меня с поцелуем, честное слово! От нежной заботы, что сквозила в каждом движении, хотелось взвыть и полезть на стену. – О чем вы говорили с герцогом в карете? Я же вижу, после этого ты сделалась сама не своя.

– Всего лишь испугалась будущей учебы, – я предпочла умолчать о законе для магов и не уличать Его Светлость во лжи. Зачем? Он ничего мне не обещал, в сущности, а когда речь идет о людях его положения, чувства, какими бы сильными и чистыми они ни были, ровным счетом роли никакой не играют.

– Я достаточно провел с тобой времени, чтобы различать, когда ты врешь, а когда не договариваешь. После всего, что с нами произошло, разве я не заслужил твоего доверия, Мари? – Его Светлость сверлил меня хмурым взглядом, от которого я вопреки всякой логике почувствовала себя предательницей.

– Прошу прощения, мне нужно… – я попыталась найти подходящий предлог, чтобы свернуть неудобный разговор, и не смогла. Потерялась под внимательным, изучающим взором.