Всего один век. Хроника моей жизни

Меня одолело страстное любопытство: «Ну, и что же теперь будет?» Остальные мысли и эмоции еще не пришли в движение. Надежда на перемены, осознание краха восточной деспотии и просто радость — все это наступит позже. А пока, в последующие три-четыре дня, люди ощущали себя действующими лицами в общем грандиозном спектакле: одни опасливо помалкивали, другие лили натуральные или искусственные слезы, а третьи, особенно в день похорон, в порыве буйной истерии бежали сломя голову в центр Москвы попрощаться с бессмертным самодержцем.

Телевизора не было, смотреть было не на что, но красочные рассказы очевидцев давали представление о том, что творилось на улицах.

Мой детский приятель, Юра Крестников, мужество которого мы с Валей Горячевой, бывало, испытывали, колотя мальчишку жесткой щеткой по голове, теперь продемонстрировал истинное мужество, отправившись поглазеть на церемонию похорон.

Вся Тверская улица сверху донизу, до дверей Колонного зала в Охотном ряду, была запружена, забита народом; люди не шествовали чинно и печально, как на похоронах Ленина, а плакали, ревели, орали, устремлялись вперед, толкая и давя друг друга.

Конная милиция не могла удержать обезумевший поток; толпы неслись вперед по упавшим и задавленным согражданам. Юра чудом сумел вырваться из людской вихревой стремнины и нырнул под брюхо стиснутой народом милицейской лошади, которая даже копытом не цокнула, с пониманием отнесясь к ошалевшему от ужаса парню. Кое-кто из молодых ребят отваживался добираться до цели по крышам домов вдоль Тверской.

Смерть и кровь сопроводили вождя и в самый его последний земной день. Люди прожили при Сталине, со Сталиным или под Сталиным, — кому как пришлось, — почти тридцать лет, но очень многие, сидя взаперти, так ничего и не поняли и даже привыкли к жестоким поркам «родного отца» ради счастья любимой матери Родины.

Не успел саркофаг второго вождя оказаться в теперь уже двуспальном Мавзолее, как новые руководители в конце марта 53-го года поспешили утешить осиротевший народ и показать, что дальше будет еще лучше, чем прежде. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ об амнистии, а Совет Министров СССР и Центральный Комитет КПСС вынесли постановление «О новом снижении государственных розничных цен на продовольственные и промышленные товары».