Вселенная Хаяо Миядзаки. Картины великого аниматора в деталях

Продюсер Тосио Судзуки рассказывает, что сначала он хотел написать на афише: «История мужчины, который заколдовал сам себя и превратился в свинью». В итоге эту фразу убрали, но Миядзаки использовал ее как объяснение. Это «проклятие» Марко исходит от него самого: не находя смысла в самопожертвовании ради своей страны (в то время как все летчики оказываются на одном облаке независимо от их национальности), полный разочарования во всем людском роде и, как можно предположить, ненавидящий самого себя, он больше не желает оставаться человеком. А в шкуре своего alter ego Порко может позволить себе одиночество, сигареты, выпивку[63] и незаконную деятельность наемного охотника за головами. В реальной жизни он более спокойный – он проявляет милосердие по отношению к воздушным пиратам, показывает свою мягкотелость перед окружающими и категорически отказывается убивать. Надо отметить, что в японской версии у Марко не такой голос, как у Порко; возможно, это сделано для того, чтобы подчеркнуть пристрастие Порко к алкоголю и табаку. Во французской версии Жан Рено говорит за обоих персонажей.

Но пребывание в образе Порко не столько дает герою свободу, сколько позволяет ему сбежать от всего того, что связывает его с землей и людьми. Когда его самолет, сбитый Куртисом, терпит крушение, Порко вынужден возвратиться на землю и, выражая сильнейшее неудовольствие этим, произносит: 飛へねえ豚は只の豚た, что означает «Свинья, которая не летает, это просто свинья». Марко-свин становится более зависимым от своего самолета. Одна из самых поражающих деталей фильма – это реакция героев на внешность Порко: полное принятие его необычной метаморфозы вплоть до отсутствия какого-либо удивления. На него не оборачиваются даже в многолюдном Милане, и никто его не сторонится. А если за ним и наблюдают, то это не из-за этой его особенности, а по причинам, совершенно с ней не связанным, относящимся прежде всего к его роли: наемный летчик-истребитель не из лагеря пиратов, потенциальный источник неприятностей для фашистской итальянской полиции или конкурент, с которым себя сравнивает Дональд Куртис. Порко даже, судя по всему, пользуется успехом у женщин, как показывает короткий разговор с одной из посетительниц бара отеля «Адриано»[64]. Хорошей иллюстрацией этому служат и его отношения с Фио и Джиной, для которых свиная морда вовсе не становится помехой.

Становится ли Порко в конце человеком?

Действие фильма происходит в период между двумя войнами, судя по всему, речь идет о лете 1929 или 1930 года, то есть о времени начала Великой депрессии. Экономический кризис в разгаре, что объясняет отъезд сыновей дедушки Пикколо, о котором тот говорит. Идеалистка Фио, невинная и невероятно талантливая, несмотря на свой юный возраст, постепенно возвращает Порко веру в людей. Чтобы стать обратно человеком, Порко сначала предстоит принять саму возможность такого «перехода», и этому во многом помогает связь с семнадцатилетней девушкой. Физическое преображение вслед за нравственным происходит незаметно и остается на втором плане. Когда, вдохновленный Джиной, он выигрывает в дуэли с Куртисом в конце фильма, его победа помогает Фио избежать свадьбы по принуждению – таков был уговор в случае проигрыша. Порко смог избавить от несчастливой судьбы еще одну женщину, и это придает ему чуточку веры в себя.